Редко вы можете вспомнить момент или два, которые буквально изменили вашу жизнь, ваше сознание или вашу веру в красоту.
Таким моментом безусловно можно назвать происходившее вечером 15 апреля 1985 года, когда миллионы наслаждались восемью самыми насыщенными минутами в истории бокса, в течении которых Марвин Хаглер сражался с Томасом Хирнсом в Лас-Вегасе.
Несмотря на то, что титул чемпиона мира 35 лет назад был более значим чем сейчас, наличием только лишь титула чемпиона мира на кону значимость этого поединка не исчерпывалась. Это было нечто большее, чем просто бой пояс чемпиона мира, это было сражение за статус лучшего бойца вне зависимости от весовой категории, позволявшее соперникам одновременно выразить переполнявшие их неприязнь и уважение друг к другу. Живущий вот уже на протяжении нескольких десятилетий в Италии Марвин Хаглер уделил некоторое время, чтобы поговорить о своём грандиозном поединке с Хирнсом и некоторых других моментах
Что Вы чувствовали, когда бой с Хирнсом был подписан?
Я думал, что давно пора было сделать это. Это должно было произойти два года назад. Но он повредил свой маленький мизинец. Со второй попытки мы всё же сделали это. Мы объехали 26 городов, продвигая этот бой. Каждый день мы смотрели друг другу в лицо. Это был не просто бой, это была война. Затем он начал говорить, о том, как он собирается нокаутировать мою лысину. Я ответил ему: «Чтож, теперь я по крайней мере знаю, что ты собираешься показаться в ринге». Так продолжалось две недели.
Что Вы думали о Хирнсе в то время?
Я всегда его уважал, следил за ним всю его карьеру. Это должно было случиться. Этот бой обсуждали. Мне был нужен этот бой, в некотором смысле, потому что нам требовалось свежее мясо. Я вычистил дивизион. Все соперники говорили о том, что они собираются сделать со мной и я никогда не уклонялся никого из них.
Как долго Вы готовились к поединку?
Мы тренировались два с половиной месяца. В то время это был самый длинный мой лагерь. Позже я тренировался к бою против Рэя Леонарда три месяца. Я тренировался в Провинстауне, штат Массачусетс. Тогда там не было туристов, было очень изолировано. Очень хорошее место, я называл это тюрьмой. Всё, чем можно было там заниматься, это тренироваться, бегать, гулять, разговаривать о боксе.
Как Вы себя чувствовали, выходя в ринг?
У нас был план. Мы знали, что будет делать Томми. Он сражался одинаково независимо от того, с кем он в ринге - полуапперкоты, полукрюки, длинные удары правой. Очень мастерски.
Я испытывал неприязнь к рефери. Ричард Стил мешался. Я не знал, на чьей он стороне. Я не знал, чего от него ждать. Это вызывало дискомфорт.
Хирнс бил Вас столь сильно, что он буквально сломал себе руку. Как Вы справились с его мощью? Он ведь внушительно нокаутировал обладавшего каменной челюстью Роберто Дюрана.
Мой разум был сосредоточен на том, что это была война. Его удары даже не беспокоили меня. Я хотел, чтобы он бил меня. Я видел выражение его лица, когда он нанёс свой лучший удар. У тебя нет времени думать. Ты должен реагировать. Я видел это в его глазах. Его взгляд выглядел так: «Думаю, у меня проблемы». Я хотел, чтобы он продолжал бить меня. Он пытался боксировать со мной, но я продолжал оказывать на него давление. Я не позволял ему передохнуть.
Вы чувствовали дополнительное давление?
Я побывал в достаточном количестве боёв и чувствовал, что стиль Томми похож на то, что я видел у других бойцов, в том числе у бойцов из Филадельфии в начале моей карьеры. Я уважал Томми. Он был опасен. У него большое сердце. Он хотел победить. Томми сказал, что когда он бил меня, моя голова ощущалась как шлем.
Вы изучали Хирнса?
Сегодня в боксе нет секретов. Технология такова, что вы знаете всё обо всех. Но тогда мне было все равно, потому что мне нужно было беспокоиться о своей стратегии. Кроме того, я был редким бойцом, который мог сражаться в правой и левой стойках, поэтому я был готов.
Как Вы себя чувствовали, когда выиграли?
В поединке было много чувств и эмоций. Я чувствовал напряжение. Если бы он остановился, я, вероятно, попытался бы убить его. Даже сегодня, когда мы разговариваем об этом поединке, Томми всё ещё говорит, что считает, что мы должны сделать это снова. Тогда я отвечаю ему: «Зачем? Потому что ты не помнишь, как я тебя нокаутировал в первый раз?»
После того как я закончил с Томми, он больше не был прежним. То же самое с Рэем Леонардом. Требовалось убить Леонарда, чтобы победить его. Но после того, как я сражался с ними, никто из них не остался прежним - Хирнс, Дюран, Леонард. Все они.
Многие до сих пор считают, что Вы победили Рэя Леонарда.
Я затрудняюсь сказать вам, сколько раз мне об этом говорили. Каждый день, до сих пор в Милане ко мне подходят люди со своими телефонами или планшетами, показывают мне бой с Томми и говорят, что я победил Леонарда. Чтобы стать чемпионом, вы должны побить чемпиона. Он не отнял у меня пояс.
Как бы Вы провели поединок против Мэйуэзера?
Я бы сражался также, как сражался с Хирнсом. Держал бы его в разбалансированном состоянии, не давая ему времени думать.
Как бы Вы провели поединок против Пакьяо?
Учитывая, что он был нокаутирован, я бы искал как это использовать. Напомни ему, что это произошло. Я не оказывался на канвасе так, как он был нокаутирован в бою против Маркеса, но я видел других бойцов, которые прошли через такое и они меняются после этого. Они не так уверены в себе. Бойцы помнят одноударный нокаут. Что-то щёлкает и они чего-то лишаются. Они не хотят быть нокаутированы. Подобное произошло с Роем Джонсом.