Покойный спортивный комментатор Лес Кейтер считал Бобо Олсона «самым дружелюбным человеком, которого я когда-либо знал». Однако он уточнял, что Бобо «был злым и дерзким в ранней юности… очень крутым парнем, пришедшим с улиц».
Родители Бобо расстались, когда ему было двенадцать лет, незадолго до того, как он оставил школу в 13 лет, чтобы начать драться со взрослыми мужчинами из-за денег. Мужчины, с которыми он сражался, в основном были солдатами, дислоцированными на Оаху и они дрались в курятниках - буквально петушиные бои людей - где менеджер по боксу из Сан-Франциско Сид Флаэрти увидел, что Бобо был «сильным и неутомимым» бойцом с прочным подбородком.
Флаэрти, армейскому сержанту во времена Второй мировой войны, было поручено организовывать боксёрские шоу для военнослужащих в Хикам Филд. Во время разведывательной миссии в Гонолулу, когда он впервые заприметил Бобо, это, по словам самого Флаэрти, стало «любовью с первого взгляда».
Карл Элмер Фердинанд Олсон получил прозвище «Бобо» в детстве, когда его младшая сестра с трудом произносила слово «брат».
Он стал известен как «Гавайский швед» из-за того, что родился в Гонолулу в семье шведа отца, который был известен как «довольно крутой парень» и, как сообщается, профессионально дрался в Оклахоме и португальской матери, чей отец ростом 6 футов 8 дюймов считался источником огромной силы Бобо.
Его также называли «Малыш Калихи», в честь сурового района Калихи, недалеко от верфей, где он вырос.
Промоутер Дон Чаргин говорил, что Бобо был одним из очень немногих боксёров, развивших «мужскую» силу ещё в подростковом возрасте.
Пипино Куэвас - более современный пример этого явления. Куэвас стал чемпионом мира в 18 лет, начав профессионально драться, когда ему было всего 14, но к 23 годам от него уже практически ничего не осталось.
Глядя на 15-летнего Бобо, Флаэрти увидел будущего чемпиона мира.
«Что мне больше всего нравилось в этом парне, так это его глаза», - рассказал Флаэрти. «У него была замечательная способность увидеть приближающийся удар и избежать его».
Бобо сделал татуировки на плечах и сбрил волосы на груди в надежде, что они отрастут гуще и он будет казаться старше и начал официально драться как профессионал в Гонолулу в 16 лет.
В следующем, 1945 году, Бобо переехал в Сан-Франциско, чтобы принять предложение Флаэрти, стать его менеджером в Северной Калифорнии после войны, но государственная спортивная комиссия вскоре установила истинный возраст Бобо и аннулировала его боксёрскую лицензию.
Бобо вернулся на Гавайи, которые, будучи территорией, а не штатом, были менее регулируемыми и где ему позволялось сражаться. Так или иначе, он тосковал по дому. На Гавайях он мог плавать в прибое на Макапуу, заниматься подводной охотой и кататься на лошадях. Он скучал по тому, как его мать готовила и скучал по Хелен Долорес Кавако, которую знал с начальной школы.
Хелен работала воздушной гимнасткой в цирке E.K. Fernandez в детстве и помогала Бобо оставаться на плаву между боями. После того, как они поженились в 17 лет и Бобо стал чемпионом, репортёр спросил её, возможно, намекая на то, что она выбрала не Олсона, а деньги, знала ли она Бобо, когда он был беден, а не богат.
«Я знала его, когда он был очень беден», - ответила Хелен. «В то время я давала ему деньги на расходы, когда работала в цирке».
Описанная как «100-фунтовая брюнетка португальского происхождения», Хелен боготворила Бобо. Когда для Бобо, как чемпиона в среднем весе, организовывали поединок с Рокки Марчиано за титул в тяжёлом весе, Хелен искренне считала, что Бобо достаточно силён, чтобы справиться с Рокки.
Хелен и Бобо
«Неважно, насколько соперник хорош», - говорила она. «Бобо может победить любого».
Бобо подписал контракт с Гербертом Кампосом и дрался не только на Гавайях, но и в Австралии и на Филиппинах. Он и Хелен поженились в 1946 году и вскоре после этого у них родился первый ребёнок - Карл.
Но Бобо был разочарован своими доходами и вернулся в Сан-Франциско, чтобы с согласия Кампоса сражаться на Флаэрти. Это стало проблемой несколько лет спустя, когда доходы Бобо стали соответствовать тому, насколько выдающимся средневесом он стал, и Кампос понял, что не одобряет отъезд Бобо в Калифорнию так сильно, как прежде. Он хотел часть денег Бобо, за своё одобрение.
Под руководством Флаэрти Бобо превратился в более опытного боксёра, чем он был на Гавайях, где успех зависел от его быстрых, ловких ног и постоянной агрессивности. Прежде он зачастую просто хватал соперника левой рукой, пытаясь приблизить противника к себе. Но в Сан-Франциско Бобо научился быть более стратегическим, став опытным бойцом и панчером мирового класса. Когда он прошёл 15 раундов с Рэем Робинсоном в 1952 году, стало очевидно, что он далеко не худший из средневесов.
Бобо Олсон был эмоциональным человеком и, одновременно, человеком, который сдерживал свои эмоции. Чувства вышли из-под контроля в ту ночь, когда Бобо победил Рэнди Терпина, став чемпионом мира в среднем весе, когда он плакал, пока его объявляли чемпионом.
«Мы все плакали, когда увидели, как Бобо расплакался», - сказала Хелен.
Хелен сказала, что победа Бобо в бою за титул была «для нас сбывшейся мечтой», что их жизнь изменилась за одну ночь и больше не была частной. Им неоднократно приходилось менять номер телефона.
Бобо мало говорил в молодости - смущённый отсутствием формального образования и своим гавайским наречием он знал, что «говорит не слишком хорошо». Он часто позволял Флаэрти отвечать за него на вопросы репортёров. Рэд МакКуин из Honolulu Advertiser вспоминал, что для Бобо «два слова и пожатие его могучих плеч составляли речь».
Но он был красив, горделив и любвеобилен - качества, которые мир находил привлекательными. Притяжение иногда было взаимным и одним из подобных центров притяжения стала финалистка конкурса красоты «Мисс Вайкики» 1949 года. Джудит Калама Крэбб родила в 1951 году Бобо ребёнка в Гонолулу.
Бобо выбрался из своей скорлупы после победы в бою за титул, и теперь стал свободнее общаться с журналистами, отвечая на их вопросы полными предложениями. Он также более откровенно рассказывал о себе в интервью, говоря, что, хотя ему было слишком поздно идти в школу, он хочет «дать своим детям образование и то, чего я не получил, когда был моложе».
Хелен пошутила, что репортеры стали называть его «Гэбби Олсон».
Она гордилась Бобо, человеком, который всегда наслаждался свободой ночи, но, наконец, научился сдерживать себя достаточно, чтобы стать чемпионом мира.
«Вначале, - вспоминала Хелен, - Сид звонил мне днём, чтобы узнать, во сколько Бобо приходит ночью. Я никогда не лгала Сиду и он серьёзно отчитывал Бобо, когда тот задерживался допоздна».
У Флаэрти была значительная команда подопечных, иногда до 50 боксёров и он основал корпорацию Sid Flaherty Enterprises, которая контролировала их финансы. Он брал 30 процентов гонораров своих бойцов - стандартную долю, давая им немедленный доступ к 20 процентам. Остальные 50 процентов размещались в «инвестиционном фонде», предназначенном для покупки акций, облигаций и недвижимости. Боксёры должны были получить возможность использовать этот фонд после ухода из бокса либо в виде ежемесячных платежей, либо в виде единовременной выплаты.
Расходы Флаэрти включали пансион рядом с мостом Золотые Ворота, где многие его боксеры жили в общежитии. Все они были обязаны работать, бегать по утрам на пляже и тренироваться после работы. Работа обеспечивала бо́льшую часть расходов боксёров. Это был жёстко управляемый корабль и боксёры выполняли все дела по дому кроме приготовления пищи, за что отвечал Флаэрти.
Репортёры в целом поддерживали подход Флаэрти, называя его «по отечески искренним человеком с новаторскими идеями», который «зарекомендовал себя как генерал группы молодых людей, которые надеются стать бойцами-чемпионами».
Замысел Флаэрти заключался в том, что, живя вместе в коммунальной среде, бойцы сократят и разделят расходы во время своей боксёрской жизни, а основной капитал и доходы от инвестиционного фонда обеспечат финансовую долю, с которой можно будет начать пост-боксёрскую часть своей жизни.
Олсон и Флаэрти
Эти планы не сработали так хорошо, как задумывались. Помимо Бобо, Флаэрти также был менеджером топового контендера тяжёлого веса Эдди Мачена, а также Арчи Уайтуотера и Бэби Васкеса. Все они с прохладой относились к идеям Флаэрти. Было несколько причин, по которым это не было здоровой договоренностью и только одна из них заключалась в том, что большинство молодых мужчин не хотят жить в общежитии с большой группой других мужчин. Некоторые из них хотят создать семью или, по крайней мере, выяснить, с кем они могут захотеть её создать..
Один репортёр написал, что Флаэрти «…никогда не сводит глаз со своих мальчиков, потому что все они живут под одной крышей».
«Это было похоже на жизнь в концентрационном лагере», - рассказал о своём опыте полусредневес Морис Харпер.
В отчаянии из-за финансовых проблем Мачен чуть не покончил жизнь самоубийством, когда ещё был в мировом рейтинге. Уйдя из бокса, Мачен погиб, вывалившись из окна многоквартирного дома в Сан-Франциско.
Бобо брал из своего заработка больше, чем позволялось другим боксёрам. Официальный предел составлял 25 процентов - цифра, которая, с точки зрения Бобо, могла быть предметом переговоров. Он наслаждался своими деньгами. У него был хороший гардероб и ему нравились дорогие машины. Бобо купил Cadillac El Dorado и заставил Сида заплатить за него.
В свободное от тренировок время Бобо жил с Хелен и их четырьмя детьми в анклаве «миллионеров» в Хиллсборо, где они держали лошадей, а Бобо спал по десять часов в день. Семья Олсонов выглядела как воплощение мечты.
Репортёры Bay Area постоянно писали об Олсонах в годы его обладания титулом, желая быть ближе к паре. Хелен рассказала им, что Бобо часто пел дома и он был таким хорошим певцом, что она считала, что он должен рассматривать это как профессию, как только он закончит заниматься боксом.
«Вам не следует слушать Хелен», - говорил Бобо. «Она любила меня с детства».
В 1954 году он дрался семь раз, три из которых защищая титул. Бобо наслаждался своим успехом и хотел большего - такого успеха, который можно было бы получить, зарабатывая большие гонорары, сражаясь с более крупными мужчинами. Таким образом, он дважды дрался в начале 1955 года, в том числе победив решением судей Ральфа «Тайгера» Джонса, прежде чем встретиться с бывшим чемпионом мира в полутяжёлом весе Джоуи Максимом в апреле.
Бой с Максимом был для Бобо способом сравнить себя с бойцом мирового уровня в весовой категории выше своей, а также способом показать публике, что он достойный претендент на титул Арчи Мура в 175 фунтах. Со стороны Бобо это был хороший матчмейкинг, так как Максим был хорошим боксёром, но не очень хорошим панчером, так что это был безопасный первый шаг к боям против более крупных соперников..
Боксёрские СМИ были в восторге от идеи боя Бобо с Рокки Марчиано за титул чемпиона мира в тяжёлом весе. Даже журнал Ring обсуждал возможность поединка между этими бойцами.
Но Мур тоже хотел сразиться с Марчиано и чувствовал, что он был законным претендентом на эту возможность. Он выразил своё разочарование тем, что ему пришлось драться с меньшим парнем в поединке на выбывание, чтобы определить соперника Марчиано. Расовые силы, безусловно, играли роль, поскольку боксёрскому истеблишменту, несомненно, было бы более комфортно, если бы Олсон стал чемпионом в тяжёлом весе - «гавайский швед» был по крайней мере наполовину выходцем из Северной Европы, - чем афроамериканец Мур.
Этот бой, возможно, произошёл не столько потому, что Мур был вынужден драться с Олсоном, сколько с инициативой менеджера Мура Джека Кернса, увидевшего шанс хорошо заработать за бой с меньшим человеком, который оказался сделанным на заказ для его парня...
Мур поставил точку на всех разговорах о шансах Олсона в тяжёлом весе, нокаутировав Бобо в третьем раунде, тем самым заработав свой шанс боя с Марчиано. Поражение от Мура многие интерпретировали как конец карьеры Бобо как боксёра мирового уровня и с точки зрения книги рекордов с этой позицией трудно поспорить. Бобо пережил резкое, быстрое снижение навыков, особенно в отношении стойкости и способности держать удар.
Бобо было 25 лет, когда он выиграл титул чемпиона в среднем весе, и некоторые из тех, кто следил за ним на протяжении всей его боксёрской жизни, считали, что его лучшие дни остались позади ещё до того, как он добился славы и богатства, за которые боролся всю свою жизнь.
Но это резкое изменение направления боксёрской карьеры Бобо было более сложным вопросом, чем пятнадцать лет приёма ударов по голове, наконец, заявивших о себе, хотя это, безусловно, часть правды.
Менеджер Флаэрти говорил, что у Бобо «было много ранних драк». Сам Бобо признавал, что многие из его боёв на Гавайях не были учтены, поэтому в молодости он дрался гораздо чаще, чем считалось.
«Знаете, мне потребовалось несколько лет, чтобы разжечь огонь под Олсоном», - продолжал сокрушаться Флаэрти. «Наконец-то он дошёл до того, что был непревзойдённым на протяжении пары лет, а потом внезапно рухнул».
Дно могло выпасть внезапно, но оно уже некоторое время гнило. Бобо перевёз Джуди в Сан-Франциско, чтобы она была ближе к нему, пока он жил с Хелен и тренировался с Флаэрти. Она жила со своими детьми (со временем у них их стало пятеро) в доме Бобо, в районе Сансет, недалеко от моста Золотые Ворота. Недалеко от общежития Флаэрти..
Бобо провёл свою жизнь, пытаясь захватить как можно больше этого мира для себя, насколько его руки могли удержать, довольный тем, что многое из того, что он считал достоянием общественности, но желая, чтобы некоторое оставалось частным и надеясь, что публичное и частное останется разделённым.
Не было секрета в нищей юности Бобо, его борьбе за то, чтобы оставить свой след в молодости или в славе и деньгах, которые пришли к нему с успехом в боксе. Бобо прославил эту историю. То, что он хотел сохранить в тайне, было его узурпацией не столько законов общества, сколько законов Матери Природы. Он хотел поделиться своей близостью с теми, кто находился в его владениях, без последствий, без вопросов и не понимал, что объекты его близости не были эмоционально неодушевленными. Что они тоже хотели часть мира для себя. Они хотели его.
Позже Бобо признавался, что беспокоился о том, что «бизнес на две семьи в конце концов выйдет наружу». Но он понятия не имел, какой ущерб он понесёт, когда стена между частной и общественной частями его жизни будет разрушена.
Хелен знала о семье Джуди и Бобо. Она была замешана в сохранении тайны, хотя, возможно, по более понятным причинам, чем у Бобо.
«Это началось в Гонолулу ещё до того, как мы приехали сюда, - вспоминала она. «Я пыталась скрыть это… Я ничего не сделала с этим, потому что не хотела навредить детям».
В других случаях Хелен говорила, что её католицизм не допускал развода.
«Много раз я пыталась отговорить его от этого. Он всегда говорил мне, что любит меня, но он был слишком увлечён, чтобы оторваться. Это никогда не прекращалось».
Джуди либо выжидала, либо меньше беспокоилась об этом, чем Хелен, но Хелен хотела, чтобы Бобо посвятил себя ей и их семье, окончательно разорвав отношения с Джуди. Она заставляла Бобо выбирать, какую семью он бросит, а какую оставит, и когда он не смог принять решение, Хелен сделала это за него.
«В конце концов я сдалась, я больше не могла этого выносить», - рассказала она о решении подать на развод 21 ноября 1955 года, за две с половиной недели до того, как Бобо должен был защищать свой титул в бою против Рэя Робинсона за 18 дней до того, как Робинсон нокаутировал Бобо во втором раунде, чтобы вернуть себе титул.
Такова была атмосфера в доме Олсонов в 1955 году, в конце чемпионских лет Бобо, в год, когда величайшие амбиции Бобо столкнулись с величайшими неудачами - как личными, так и профессиональными.
Обломки этого столкновения стали жизнью Бобо. Его личный мир вторгся в мир публичный и негативно повлиял на него, а Бобо это прочувствовал.
«Мои проблемы в семье причиняли мне боль перед большими боями», - рассказал Бобо. «Моя первая жена начинала шуметь и это попало в заголовки. Это беспокоило меня».
Но Бобо также вступил в борьбу с IRS, которая оказалась гораздо более разрушительной, чем тысяча Рэев Робинсонов. Проблемы с налогами возникли из-за того, что Флаэрти сообщал о доходах и платил налоги с той части дохода, которую Бобо должен был получать по контракту, но не с той части, которая была инвестирована и не счетов, которые Бобо открывал на дополнительные расходы, чтобы поддерживать свою роскошную жизнь на две семьи.
Флаэрти считал, что инвестиции представляют собой то, что сегодня известно как IRA или 401-K, при этом налоги на этот отложенный доход не уплачиваются до тех пор, пока средства не будут сняты. Но ему не удалось заранее согласовать это с IRS или, по-видимому, даже обсудить этот вопрос с налоговым юристом. Поскольку IRS тогда рассматривала все доходы Бобо как налогооблагаемый доход, он оказался должен правительству не только налоги на доход, который он инвестировал, но и штрафы и проценты по просроченным налогам, которые начислялись и продолжали начисляться. В отличие от уголовного суда, в налоговом суде подсудимый считается виновным, пока не доказано обратное и Бобо оказался должником.
«Он так и не расплатился», - рассказал Флаэрти.
Будучи чемпионом, Бобо однажды сказал, что когда он был молод, он любил драться, но с приходом успеха он «немного устал от этого». Он стал бороться только за деньги. Он надеялся, что «к тому времени, когда я потеряю титул… у меня будут деньги, необходимые для жизни и открытия какого-нибудь бизнеса в Сан-Франциско».
Этого не было в картах судьбы Бобо, которому пришлось драться ещё долго после того, как знаменитость его чемпионства уйдёт. Бокс был единственным известным ему способом прокормить и своих детей, и правительство.
В какой-то момент IRS потребует единовременной выплаты в размере более 100 000 долларов, которую Бобо заплатит вместе с третью своего дохода от бокса в будущем. Но он отказался от одного боя за восемь дней до назначенной даты, обнаружив, что налоговая служба арестовала две трети его гонорара. Он задолжал более нескольких тысяч долларов за деньги, которые получил заранее и не получил бы никакой компенсации после боя.
Бобо и правительство в конце концов придут к соглашению, в котором будут разрешены их разногласия, но Бобо будет боксировать, пока ему не исполнится 38 лет.
Он не зарабатывал столько денег, сколько когда-то зарабатывал, будучи «большой тенью себя прежнего», но по-прежнему привлекал интерес. Люди по-прежнему платили деньги, чтобы посмотреть, как он сражается.
«Бо» - ласкательное прозвище Флаэрти для Бобо. «Бо одновременно сентиментален и эмоционален», - сказал Флаэрти, когда приближался четвёртый бой с Робинсоном. «Этот иск (бывший менеджер Кампос подал в суд на несколько сотен тысяч долларов, иск, который в конечном итоге был отклонен) и его проблемы дома были больше, чем он мог вынести. Именно они победили его в Чикаго».
Поэтому Флаэрти хотел дождаться, пока внутренняя ситуация успокоится, прежде чем применить пункт о реванше. Но мир Бобо с каждым днем становился всё громче, и, возможно, лагерь Олсона решил нажиться, как мог. Надвигающийся развод было трудно игнорировать, и IRS начала оказывать серьёзное давление на финансы Бобо. IRS быстро встала в очередь, чтобы зарегистрировать своё право на гонорар Бобо после проведения реванша.
Именно это побудило Хелен потребовать отмены промежуточного решения о разводе, вынесенного в ноябре. Вместо этого Хелен подала документы с просьбой рассматривать только вопросы супруга и алиментов, а также раздела общего имущества. Вопрос об алиментах должен был рассматриваться в суде отдельно от развода.
Никто не знал о финансовых излишествах Бобо лучше, чем Хелен, а учитывая, что Бобо теперь проживал с Джуди и их семьей, давление со стороны налоговой службы и возможные последствия судебного процесса по иску Кампоса, Хелен сказала: «Дети. Я не хочу быть неразумна. Бобо усердно работал над всем, чего он добился. Я знаю, что у него есть свои проблемы и не хочу остаться ни с чем».
Хелен устроилась продавать хот-доги в Сан-Матео, чтобы сводить концы с концами.
«Здесь дома накапливаются счета, - сказала она, - и я должна получить то, что по праву принадлежит детям и мне, прежде чем оно ускользнёт и всё исчезнет».
Газеты пришли в бешенство, когда скандальный журнал Confidential опубликовал историю двух семей Бобо. Если раньше репортёры ждали на пороге дома Олсонов, чтобы написать об «идеальной семье», то теперь они искали непристойные подробности того, как эта семья распадалась.
Флаэрти увёз Бобо на летний курорт Клир-Лейк к северо-востоку от Сан-Франциско, который зимой пустует, чтобы в он в одиночестве тренировался перед реваншем с Робинсоном.
«Я буду держать его на Клир-Лейк до начала боя и тогда он оправится».
Однако до того, как начались тяжёлые тренировки, Бобо и Джуди потеряли ребёнка, который родился преждевременно и умер в январе. Удалённость в сотню миль не обеспечивала достаточной защиты от того, что происходило в Сан-Франциско.
«У Бобо был весь мир в его руках, и он выбросил его, потому что не мог себя вести», - сказала Хелен.
Услышав, что Бобо уединился на Клир-Лейк, она была честна в своих чувствах.
«Я читала в газетах, что за ним пристально следят. Они запирают двери на ночь, чтобы он не мог выйти. Это хорошая идея. Жаль, что об этом не подумали раньше».
Однако даже после развода и острот любовного треугольника Хелен всё ещё поддерживала Бобо, желая ему всего наилучшего против Робинсона. Она тянулась к Бобо «сердцем и душой» и говорила, что «всегда будет на его стороне». Следуя традиции, она планировала помолиться и поставить за него свечи по мере приближения боя.
СМИ были и у дверей Джуди, узнав, где она живет. Однако, в отличие от Хелен, Джуди не стала играть на руку репортёрам. Она, казалось, была сбита с толку всем происходившим, объясняя, что «быть замужем и иметь ещё одну семью на стороне было своего рода символом статуса на островах».
Когда Джуди спросили о том, является ли Бобо отцом её детей, она ответила: «Я не хочу это обсуждать».
То, что журналисты действительно обсуждали, было «симпатичной, темноволосой… гавайкой», которая открыла дверь в её «удобном» доме на Честер-авеню в «блузке с леопардовым принтом и обтягивающих тёмных бархатных туфлях на ногах».
Когда Херб Кан из San Francisco Examiner стал посредником в язвительных комментариях между Хелен и матерью Джуди по поводу физической красоты и того, как одевалась другая женщина, Бобо почувствовал себя обязанным прервать свои тренировки, чтобы отчитать Хелен за то, что она сообщила СМИ о месте жительства Джуди и за то, что она была такой открытой о своих семейных проблемах.
Хелен сказала, что не злится на Бобо.
«Он тоже сделал много хороших вещей и, по-своему, он хороший отец. Он обожает детей».
Но она добавила: «Я не думаю, что Бобо когда-нибудь действительно изменится настолько, чтобы остепениться и стать таким же хорошим мужем, как и отцом. Он хочет лучшего, но просто не может не быть таким, какой он есть».
Хелен была менее понимающей, когда дело касалось Джуди, «той другой женщины», из-за которой «мне пришлось расстаться с Бобо».
«Эта девушка доставила мне много неприятностей», - сказала Хелен. «Она сказала мне: «Я люблю его и заберу у тебя».
В 1950-х годах в Калифорнии не было разводов без вины и судья распределял общее имущество на основе определения степени ответственности за расторжение брака. Но Хелен призналась, что не использовала вторую семью Бобо против него, когда подавала на развод, потому что ей было жаль своего мужа.
«…Я не собираюсь возвращаться, - сказала она, - но я не хотела причинять Бобо боль - он и так достаточно пострадал».
Судья Верховного суда издал запретительный судебный приказ от имени Хелен в день боя. Приказ, запрещающий Бобо распоряжаться (то есть тратить) любыми средствами, полученными в результате боя, до тех пор, пока не будет урегулирован иск о содержании Хелен и её детей. Доступ Флаэрти к деньгам также был закрыт.
«В аду нет такой ярости, как у отвергнутой женщины», - прокомментировал Флаэрти..
Дети Хелен плакали, когда Робинсон нокаутировал их отца, а Хелен - нет.
«..Я не плакала», - сказала она. «После всего, что я пережила, слёз не осталось. Но мне жаль Бобо, очень жаль».
Проиграв Робинсону в четвёртом раунде, Бобо в течение года потерпел три серьезных поражения нокаутом от будущих боксёров из Зала славы бокса. Хелен сказала, что не может понять, почему Бобо «так часто нокаутируют», но подумала, что он может продолжать боксировать, сказав, что «бокс - это единственное, что он знает. Это единственный способ заработать деньги». Она думала, что Бобо может вернуться и добиться успеха, сказав это, она шутила: «В конце концов, Робинсон не всегда будет рядом. Когда-нибудь ему придётся уйти в отставку».
Робинсон неоднократно боксировал с Олсоном
Но врачи посоветовали Бобо больше не боксировать. Они опасались, что, получив уже несколько сотрясений мозга, он будет чрезвычайно уязвим для дальнейших сотрясений при продолжении боевых действий.
Врачи первым сообщили Флаэрти. Когда он сообщил эту новость Бобо, боец расплакался. Флаэрти тоже плакал, когда сказал: «Ты не можешь обменять свое тело на временную роскошь». Однако оказалось, что может.
Той осенью Бобо получил ещё одно медицинское заключение, согласно которому он всё ещё мог боксировать. Точка зрения Флаэрти также изменилась.
«Я бы не позволил ему снова драться, если бы доктор Сэм Шерман не сказал, что он в отличной физической форме».
Бобо планировал продолжать выступать в полутяжёлом весе, утверждая, что он ослабил себя, пытаясь достичь предела в 160 фунтов в среднем весе. Но есть разница между боксёром, перерастающим в более крупную весовую категорию, и тем, кто набирает так много фунтов между боями, что снижение до оптимального боевого веса становится слишком изматывающим усилием. Был запланирован бой против Сэмми Уокера в Орегоне, но за 48 часов до матча Бобо снова ушёл в отставку.
По словам Флаэрти, Бобо «не показывал хороших результатов на тренировках», что стало публичным объяснением частной реальности того, что Бобо был нокаутирован в зале одним из своих спарринг-партнёров с лёгким ударом.
Флаэрти переехал в Портленд, штат Орегон, а Бобо последовал за ним, когда спортивная комиссия штата «попросила» его покинуть Калифорнию. Название корпорации, которая контролировала финансовые дела боксёров, изменилось с переездом и стало звучать как Professional Boxers, Inc.
Это стало образцом для Сида Флаэрти, который организовал боксёрскую операцию в стиле общежития, а затем был вынужден переехать. После Портленда последовал Ванкувер, а потом возвращение в Калифорнию. На этот раз в Сан-Диего, недалеко от улиц Тихуаны. Некоторое время он подумывал об открытии магазина в районе Миссии в Сан-Франциско, «что дало бы ему возможность привлечь молодёжь в этом районе к мужскому искусству».
Бобо справился с планкой, которую установил ему Флаэрти, но в конце концов он вернулся в бокс, заработав ещё одно решение судей в бою с Джоуи Максимом, прежде чем был нокаутирован в двух раундах Пэтом МакМертри.
Одно из условий контрактов Флаэрти со своими бойцами заключалось в том, что он имел право отправить их в отставку, когда считал, что это отвечает их интересам. Флаэрти расстался с Бобо и с грустью объявил, что он больше не боксирует.
«Вот он несколько лет был чемпионом мира, а теперь он сломленный и беспомощный», - сказал Флаэрти. «Бобо недавно приехал в Портленд. Привёз жену, четверых детей и хозтовары, а в кармане было 12 долларов».
Флаэрти купил Бобо дом.
«Он был очень добр ко мне», - сказал Бобо. «Заработал мне много денег. Конечно, он мне тоже дорого обошёлся».
Но налоговые проблемы вбили клин между Бобо и Флаэрти. Когда истёк срок управленческого контракта Флаэрти с Бобо, их пути разошлись. Бобо оставался обижен из-за своих финансовых потерь и они не разговаривали годами, когда их отношения закончились.
В финансовом крахе Бобо не ушёл на пенсию и вернулся в бокс. В какой-то момент, по словам его нового менеджера Билли Ньюмана, в зале которого Флаэрти когда-то содержал офис, Бобо задолжал Хелен 4700 долларов в качестве алиментов.
«Я слышал, что она получила ордер на его арест», - рассказал Ньюман.
Эрик Уайтхед из Ванкувера написал, что Бобо «…плохая реклама отцовских инстинктов его старого менеджера и отца-исповедника Флаэрти».
Интересно, что как только домашние дела Бобо успокоились (он развёлся с Хелен и женился на Джуди) Бобо стал более крепким бойцом. Бобо больше не был поводом для публичных шуток и он снова обрел чванство, которое сделало его бойцом, которым он когда-то был. Он снова мог держать удар. Правда, его остановил чемпион мира в полутяжёлом весе Хосе Торрес в первом раунде их титульного боя, но к тому времени Бобо был старым, измученным 36-летним парнем, сражавшимся с более крупным будущим членом Зала Славы бокса на пике его карьеры.
Тем не менее, Бобо провёл десять раундов с тяжеловесом Питом Радемахером и дважды победил Уэйна Торнтона.
Некоторые видят очевидную параллель между опытом Бобо и тем, что Тайгер Вудс прошёл, когда лоск его идеальной семейной жизни был сорван, чтобы показать непристойную реальность. Вудс долгое время был не только лучшим игроком в гольф в мире - у него не было соперников в этом рейтинге. Все остальные игроки в гольф боролись между собой, чтобы доказать, кто был вторым лучшим, и они это знали. Вудс был силой природы на поле для гольфа, но лишь одним из многих смертных детей Матери-Природы в течение жизни и однажды иллюзия , что он отличается от других в этом отношении, была обнажена, чтобы мир увидел как сущность, которая сделала Тайгера Вудса одним из величайших игроков в гольф, когда-либо живших, покинет его, чтобы никогда не вернуться. Как и в случае с Бобо, Вудс обнаружил, что с богами нельзя шутить.
В конце концов он восстановил равновесие, чтобы снова стать хорошим игроком в гольф и остаться главной достопримечательностью тура, даже когда не играл хорошо, но никогда больше Тайгер Вудс не был столь доминирующим, каким он когда-то являлся.
История Бобо очень похожа. Его тщеславная борьба за то, чтобы завоевать мир и сделать его своим, и последовавшее за этим падение, вызванное гордыней, с ясностью времени можно увидеть столь же неизбежными, как и всё, что можно найти в греческой трагедии.
Бокс требует от спортсмена большей физической нагрузки, чем гольф или любой другой вид спорта, из-за характера соревнований. И может быть правда, что песочные часы спортивного расцвета Бобо иссякли ещё до того, как он добился того, за что так долго боролся, но резкое падение, которое пережил Бобо, было психологическим по крайней мере в той же степени, что и физическим.
Флаэрти был довольно одинокой фигурой, если не считать его жизни в общежитии и вдяд ли когда-либо действительно понимал конфликты, которые пережил Бобо или любой из его боксёров.
«У меня две страсти», - утверждал Флаэрти. «Запуск скаковых лошадей и управление бойцами. Лошадьми легче управлять. Они не женятся».
На вопрос, считает ли он, что нокаут Арчи Мура стал началом конца для Бобо, Флаэрти отвечал: «Нет, это было до этого», отмахиваясь от дальнейшего обсуждения, как будто об этом было слишком больно говорить. Флаэрти регулярно говорил репортёрам, что не хочет говорить о жёнах Бобо.
Однако Дик Беддоуз из Vancouver Sun добился ответа.
«Запутанные домашние дела Олсона пошли рука об руку с его неудачей в боксе», - написал он.
После своего последнего боя Бобо работал на нескольких работах в Северной Калифорнии, в том числе консультировал проблемную молодёжь и занимался связями с общественностью для профсоюзов.
«У нас всё хорошо, - сказал он спустя много времени после ухода из бокса, - но если бы у нас были все те деньги, которые оказались у правительства, мы могли бы больше дать детям».
В конце концов Бобо и Джуди вернулись в Гонолулу, где он умер от болезни Альцгеймера в 2002 году в возрасте 73 лет.