Однажды, когда Тони Зейл (67-18-2) был ребёнком, его отец отправился за лекарствами для сына в местную аптеку. На обратном пути его велосипед был сбит машиной, а сам он погиб. На протяжении пары лет после этого каждый раз, когда маленький Тони видел человека на велосипеде, он взволнованно кричал матери: «Папа возвращается домой».
С детства Зейл никак не мог избавиться от чувства вины, которую без оснований к тому возложил на себя за гибкль отца. С этими психологическими проблемами, он предстал миру в образе тихого и неприметного человека. Необщительный и отчаянно застенчивый, он не проявлял эмоций, будто отгородившись от всех стеной, чтобы его переживания не стали достоянием кого-либо, помимо него самого.
Для родившегося в городе сталелитейщиков Гэри, штат Индиана, Зейла казалось не было иных жизненных путей, нежели посвятить себя работе на сталелитейном заводе. Американская перепись населения 1920 года свидетельствовала, что 30% жителей Гэри являлись иностранцами, в большинстве своём мигрировавшими из Восточной Европы. Этот поток переселенцев имел решающее значение для удовлетворения потребностей в рабочей силе сталелитейной отрасли, в которой работало более 50 000 человек, в неизменно тяжёлых и изнурительных условиях. Семья Зейла оказалась частью этой волны, мигрировав из Польши, а затем американизировав свою фамилию из Залески в сокращенную и ныне известную форму.
Это был мир, в котором Зейл родился в 1913 году. Город, раздираемый коррупцией, ограниченными возможностями и заранее определённым жизненным путём ведущим от школьного двора прямо к грязной и опасной работе с рудой на металлургических заводах Гэри. Сам город стал своеобразным прототипом мрачного и шумного центра Пенсильвании, изображённого в 70-х годах в голливудском блокбастере «Охотник на оленей»
В наши дни сталелитейные заводы города восхваляются как символ потерянного американского общества и доверия. Раскаленная промышленная печь, которая привела американскую нацию к господству в 20-м веке, несмотря на её неприятные сопутствующие моменты, является здесь символом всеобщей идентичности. Далеко от периода своей наивысшей производительности пришедшегося на 50-е годы XX века, сегодня в нём работают менее 5000 человек. Разделял ли Зейл этот взгляд на место своего города и его доминирующей индустрии, неизвестно, но его прозвище «Человек из стали» неразрывно связывало его с этим маленьким городом откуда он вышел. Так или иначе, но после его собственного взрослееия там Зейл отчаянно пытался добиться успеха, и ринг предоставил ему единственную доступную возможность сделать это.
Вскоре после своего 21-го дня рождения, стартовав в качестве боксёра-профессионала на знаменитой чикагской, а ныне давно не существующей арене Marigold Gardens Arena, Зейл получил свой шанс начать путь вверх. Он одержал победу решением в четырёх раундах в своём дебюте и вышел победителем из первых девяти поединков, проведённых в течении десяти недель. После столь успешного начала он проиграл три из своих следующих четырех боёв и к ближайшему лету собрал непримечательный рекорд из семнадцати побед и девяти поражений.
Embed from Getty Images
В унынии, он бросил бокс и вернулся в город сталелитейных заводов. Но всё же что-то заставило его ещё раз попробовать себя в боксе. Возвращение Зейла на ринг не оказалось украшено немедленным и непрерывным успехом. Это стало трудным путешествием, в ходе которого победы чередовались с горькими поражениями, особенно в тех случаях, когда Зейл пробовал сделать шаг вперёд в качестве оппозиции своих оппонентов. Большинство наблюдателей считали его не более чем жёстким, хотя и опасно бьющим джорнименом.
Достигнув отнюдь не выдающегося послужного списка (38-14-2), Зейл впервые оказался гвоздём программы на стадионе Чикаго в январе 1940 года в бою с Элом Хостаком. Его соперник, носивший прозвище «дикий славянин», был известен как жёсткий панчер и являлся в то время действующим чемпионом мира по версии Национальной ассоциации бокса в среднем весе. Результатом боя, неожиданно для всех стала победа Зейла единогласным решением в течение десяти раундов поединка без титула на кону.
Неожиданная победа дала толчок к прорыву, которого ждал Зейл, и, спустя шесть месяцев, обеспечила ему бой за титул чемпиона мира на домашней для Хостака арене в Сиэтле. Зейл одержал досрочную победу в 13-м раунде против плохо подготовленного и удивительно зажатого Хостака. Местная публика и сиэтлские газеты подвергли экс-чемпиона критике за его вялое и беззубое выступление.
Эта победа отчасти дала Зейлу признание в качестве чемпиона мира, но ему пришлось ждать ноября следующего года и возможности объединительного боя с Джорджи Абрамсом. Объединительный бой проходил в Мэдисон-Сквер-Гарден и стал лишь третьим появлением здесь Зейла. Предыдущие его бои здесь были шестираундовыми в то время, когда он едва ли мог мечтать возглавить на этой арене вечер бокса с объединительным боем.
Абрамс входил в бой фаворитом и оправдал это, отправив Зейла на канвас и заставив прослушать счёт до девяти в первом раунде. Но «Человек из стали» оказался способен выдержать раннюю бурю и, сочетая жёсткие правые в корпус и подбородок противникаодержал победу единодушным решением судей. Ошеломленный результатом, но честный Абрамс после боя признал в интервью, что «Зейл - один из наиболее жёстких панчеров, с которыми я когда-либо сражался, и если бы я не был в лучшей форме в своей жизни, он, вероятно, раскатал бы меня по всему рингу».
Первоначальный шок и всеобщий интерес к победе Зейла, быстро сошли на нет, когда всего десять дней спустя японцы напали на Перл-Харбор, и Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну. Карьера Зейла за годы войны во многом застопорилась - если не считать одного поражения в бою без титула против полутяжеловеса Билли Конна, в период службы во флоте США.
Именно тогда Зейл познакомился с итальяно-американским жителем Нью-Йорка, с которым его навсегда связали история бокса и американский фольклор. Тони Зейл победил Роки Грациано в двух из трёх их эпических поединков за титул чемпиона мира, однако он всегда считался младшим партнером в этом широко известном дуэте.
Embed from Getty Images
Энциклопедии бокса называли их противостоянии «Рокки против Стального человека». Это вызывало в воображении образ Зейла как некоего супергероя и их третий бой - единственный, сохранившийся на плёнке, являет собой наглядное подтвеждение, что подобный взнляд близок к истине.
Начав тот бой андердогом после поражения в 6-м раунде матча-реванша и со значительно более скромным гонораром, Зейл сбил Грациано в первую же минуту поединка. Он ещё раз отправил соперника на холст, а затем в третьем раунде нокаутировал внушительным левым крюком.
Все три поединка этих боксёров вполне справедливо называют войнами. В первом из них, прошедшем на стадионе «Янки» Зейл записал победу в 6-м раунде нокаутом. В одном из изданий журнала The Ring 90-х годов тот бой назвали пятым величайшим боем за всю историю бокса. Зейл отправил Грациано на канвас в 1-м отрезке, и сам оказался там во 2-м. К тому времени, когда начался пятый раунд, боец из Индианы сражался с повреждённой правой рукой и пострадал от удара головой своего соперника. Зейл призвал последние крупицы силы и поймал Грациано ударом правой в корпус, добавив и слева в подбородок. Несмотря на все его усилия, «Рок» не смог прийти в себя до конца отсчёта. Газеты характерным для того времени языком сообщали, что победивший Зейл «выглядела как человек, который оказался в рукопашном бою в трудной ситуации, и каким-то образом, к его собственному удивлению, одержал победу».
Их вторая встреча на стадионе в Чикаго завершилась в 6-м отрезке триумфом Грациано, после вмешательства рефери в связи с безответной 30-ударной бомбардировкой по пораженному, побежденному, но всё ещё находящемуся вертикально Зейлу. Этот бой стал почти полярной противоположностью первого, так как большую его часть Зейл являлся агрессором в ринге. The Ring оценил это выступление ещё выше чем первое, поставив поединок на второе место в своём списке лучших боёв за всё время.
Зейл вышел на пенсию в сентябре 1948 года, после поражения от Марселя Сердана - француза, который проиграл титул чемпиона мира в среднем весе Джейку ЛаМотте, прежде чем трагически погиб в авиакатастрофе перед матчем-реваншем.
В глубине души мальчик из маленького городка Зейл никогда не нуждался в славе и, в конце концов, он вернулся в родную Индиану. Иногда он появлялся на публике, где обычно играл тихого, скромного и прямолинейного человека. Чрезвычайно частный и застенчивый человек, он всегда был вежлив и уважителен к окружающим. Ничего похожего на то как он выглядел на ринге, где он оказывался один на один, и правила поведения были предельно ясны и жестки.
Позже Зейл, как многи люди его профессии, страдал от болезни Паркинсона и болезни Альцгеймера, прежде чем умер в доме престарелых в возрасте 83 лет. Несмотря на наличие атакующего стиля, безудержной смелости и завоёванных титулов чемпиона мира, внутри он оставался разбитым горем маленьком мальчиком, который ждал возвращения своего отца на велосипеде.