Обратитесь к прошлому любого известного бойца, и есть вероятность, что на каком-то этапе его жизни был поворотный момент, поставивший их на путь к боксу. Подобное произошло и с легендарным чемпионом мира в трёх весовых категориях Бобом Фицсиммонсом.
Для Фицсиммонса таким моментом стала случайная встреча с футболистом-хулиганом, завершившаяся горячим для него желанием мести, приведшим к началу легендарной боксёрской карьеры, в ходе которой Фицсиммонс выиграл титулы чемпиона мира в среднем, полутяжёлом и тяжёлом весах.
Будучи ребёнком, жившим в городе Тимару в Новой Зеландии, Фицсиммонс, собирался стать священнослужителем. Но однажды, когда его мать Джейн отправила 11-летнего Боба по поручению случилось событие, изменившее его судьбу.
Фицсиммонс рассказал о том, что с ним произошло в интервью, которое он дал в 1913 году Бобу Эдгрену, спортивному журналисту и карикатуристу газеты New York's Evening World. Он вспоминал случившееся так:
«Моя мама начала готовить меня к тому, чтобы стать священником. До 11 лет я ходил в церковь и пел в хоре два раза в неделю, а по воскресеньям дважды посещал уроки Библии. И если бы не коробка с табаком и футбольный мяч, сегодня я был бы священником.
Однажды мама отправила меня купить коробку нюхательного табака в аптеке рядом с нашим домом. По пути я проходил мимо огороженного поля, на котором играли две футбольные команды. Я шёл медленно, наблюдая за игрой и мечтая, чтобы у меня появился шанс ударить по мячу. Мне было очень любопытно попробовать.
Как раз в этот момент, кто-то пнул мяч через забор и он подкатился прямо к моим ногам. Я отправил его обратно так сильно, как смог.
Секунду спустя капитан одной из команд, крупный человек ростом более шести футов, прыгнул через забор и бросился прямо на меня.
Прежде чем я успел понять, что он хотел сделать, он нанёс мне ужасный удар по носу, разбил его и причинил рану на переносице, от которой у меня остался единственный шрам, который я сегодня имею после сотен сражений в ринге.
Полученный удар выбил из меня дух. Я оставался без сознания три с половиной часа и кровь, скопившаяся у меня в горле, едва не привела к тому, что я задохнулся и умер.
Монета, которую я нёс, вылетела из руки, когда я упал. Я помнил, что должен был купить нюхательный табак, но мне было не на что его купить, поэтому когда стало темно я вернулся домой с пустыми руками.
Когда я проскользнул через дверь, мама увидела только то, что у меня окровавлен нос. Моя подготовка к работе священником не включала ведения боевых действий. Меня часто предупреждали, что я не должен драться.
«Ты дрался, не так ли?», - спросила меня мать. И, не сказав ни слова, она повернулась, взяла с гвоздя на стене кнут и устроила мне худшую взбучку, какую я когда-либо получал в своей жизни, после чего отправила меня спать.
На следующее утро она пришла ко мне в комнату. За ночь мои глаза опухли и были плотно закрыты, а нос выглядел крайне скверно. Когда мама увидела, как сильно мне досталось, она плакала надо мной и снова и снова повторяла, как ей жаль, что она меня била, а я рассказал ей, что со мной произошло. Затем она отправила за доктором.
Я был травмирован в пятницу днём. В субботу школы не было, а в воскресенье мои глаза всё ещё были опухшими, поэтому я не пошёл в церковь. Но в понедельник меня заставили пойти в школу. Там так смеялись надо мной, что я убежал домой и более не ходил ни в школу, ни в церковь.
Мама раз за разом отправляла меня в церковь, но я лежал на траве снаружи и слушал, потому что мне нравилось пение, а затем просил кого-нибудь пересказать речь священника, чтобы я мог рассказать, если меня спросили бы дома.
Беда в том, что всё это время я мог думать только о человеке, который избил меня. Неделя за неделей жажда мести росла. Но я был худеньким парнем, мне было всего одиннадцать и я знал, что у меня не будет шансов расквитаться, если я встречу обидчика.
Размышление над этим навело меня на мысль, что я должен работать и стать настолько сильным, насколько смогу, а также научиться сражаться, чтобы быть готовым, когда стану достаточно большим, чтобы справиться с ним.
Я отправился в кузнечную мастерскую моего брата и заставил его дать мне два старых кожаных фартука. Я разрезал их на кожу для боксёрских перчаток. Я сшил перчатки ниткой и набил их кожаными обрезками и хлопком, а затем собрал соседских парней и каждый день боксировал с ними.
Через пару лет я мог с лёгкостью перебоксировать любого из них, и я подрос. Каждый вечер перед сном я думал о том, что я сделаю с этим футболистом, когда немного подрасту».
Фицсиммонс рассказал Эдгрену, что он продолжал думать о своём обидчике, когда стал старше и участвовал в своих первых поединках на голых кулаках.
«Всё это время я не забывал о футбольном капитане. К тому времени, когда мне исполнилось 17 лет, я решил, что смогу его избить и следующие два года проводил всё свободное время, посещая футбольные матчи в поисках его.
Но он исчез и по сей день я не встречал его. Он сделал так, что я не смог стать священником и если бы я его нашел, он больше не смог бы играть в футбол.
Впрочем я больше не держу зла. Благодаря ему я стал богатым и без него я бы никогда не стал бойцом. Я бы не смог выиграть 40 000 долларов одним ударом, как сделал это однажды».
Неизвестно, узнал ли хулиган-футболист, кого именно он выбрал в жертвы в тот день и знал, ли он какая расплата ему грозила.
Никто не заслуживает благодарности за неспровоцированный акт хулиганства, но, похоже, именно благодаря такому акту родилась карьера одного из великих боксёров.