Джо Джейкобс (1898-1939), который получил известность в мире профессионального бокса как менеджер ряда известных бойцов родился в Нью-Йоркском Ист-Сайде на рубеже веков в семье венгерских евреев. Его самый известный клиент характеризуя Джейкобса рассказывал, что «он говорил перемежая английские и венгерские фразы, как будто только что сошел с судна прибывшего в Америку. Он совсем не разбирался в боксе, но знал, как договориться и добиться для себя от собеседника наилучших условий сделки. И он был настолько же скурпулёзен, насколько талантлив».
«Я получил письмо от Министерства спорта Рейха. Они хотят, чтобы я прекратил работать с Джо Джейкобсом, моим менеджером с 1928 года… Я по-настоящему нуждаюсь в Джо Джейкобсе, именно ему я обязан всеми своими успехами в Америке». Из письма Макса Шмелинга Адольфу Гитлеру, 1935 год.
Джейкобса познакомил с Максом Шмелингом один из его подопечных боксёр Андре Рутис. У Шмелинга на тот момент был контракт с Артуром Бюловым, но немец Бюлов не ориентировался в реалиях американского бокса и Шмелинг понял, что ему нужен кто-то с местными связями. Пытаясь сменить менеджера, Шмелинг столкнулся с противодействием, но Джейкобс любезно согласился отказаться от своих гонораров и позволить Бюлову получить свой процент за оставшуюся часть его контракта со Шмелингом.
Джейкобс активно принялся за работу, придумав для своего нового бойца запоминающееся прозвище «Черный Улан Рейна», устраивая ему бои и бесконечно рекламируя.
«Вам нужна реклама. Ни один день не должен проходить без появления вашего имени в газетах».
Джейкобс организовал фотографирование Шмелинга на небоскрёбах, с политиками и на вечеринках. Впрочем со временем Шмелинг сумел сделать всё это ненужным своими выступлениями на ринге, так как после череды побед поклонники бокса хорошо узнали его имя.
После знакомства Шмелинга с миром американского бокса Джейкобс, Шмелинг и его тренер Макс Махон с триумфом отправились в Германию. В поездке Джейкобс нашёл себе прибыльный побочный бизнес. Действовавший в то время запрет привёл к повышению цены на бутылку шампанского на чёрном рынке до 50 долларов и когда Джейкобс узнал, что на судне аналогичная бутылка стоит всего 3 доллара, то выкупил весь запас алкоголя на корабле в количестве 20 000 бутылок.
Джейкобс являлся важнейшим связующим звеном Шмелинга с общественностью. На Рождество в 1929 году Джейкобс снял зал в одном из рабочих районов Берлина. Там Шмелинг и сам Джейкобс исполнили пожелания нескольких сотен приглашённых детей. В своих мемуарах Шмелинг писал:
«Больше всего меня поразила непритязательность их просьб: обычно несколько карандашей, волчок, пенал или купальный костюм ... Особенно меня тронула пятилетняя девочка, чьё желание о том, чтобы её отец бросил пить мы исполнить не смогли. Но идея имела большой успех и, ближе к завершению, Джейкобс подошел ко мне и довольно спросил: «Ну, здорово мы это сделали?» Это был редкий момент, когда он вынул свою гигантскую сигару изо рта».
Для участия в поединке Шмелинга в 1930 году против Джека Шарки Джейкобс договорился пожертвовать часть выручки от продажи билетов в фонд «Hearst Milk» - любимую благотворительную компанию богатой издательской семьи, гарантировав таким образом освещение боя в газетах «Hearst». Шмелинг завоевал титул чемпиона мира в тяжёлом весе после того, как Джек Шарки был дисквалифицирован за удар ниже пояса. Это было не то, как Шмелинг представлял себе завоевание титула и первый случай, когда боксёр выиграл пояс чемпиона путём нарушения правил соперником. После этого Джейкобсу пришлось ободрять своего подопечного, когда публика стала называть Шмелинга «чемпионом низкого удара».
«Защити титул в своих следующих боях! Тогда сможешь показать им, заслуживаешь ли этого или нет!», - говорил Джейкобс.
Шмелинг и Шарки встретились в реванше в 1932 году проведя ещё один титульный бой. После того, как Шарки спорным решением победил в реванше, Джо Джейкобс произнес фразу, впоследствии получившую широкое распространение и до сих пор употребляемую на разный лад по результатам боксёрских поединков:
«Мы были ограблены! Они украли у нас титул!».
AP/Wide World Photos
Джейкобс отправился в Германию на бой Шмелинга против Стива Хамаса в Гамбурге в 1935 году. С тех пор, как Адольф Гитлер стал канцлером в 1933 году, Германия была охвачена воинствующим национализмом и прогрессирующим антисемитизмом. Сразу после того, как Шмелинг победил Хамаса 25 000 зрителей встали и начали петь гимн подняв руки в нацистском приветствии. Шмелинг вспоминал, что Джейкобс, поздравляя своего бойца на ринге, похоже, не знал куда деваться. Затем он поднял правую руку с вездесущей гаванской сигарой в ней и присоединился к салюту.
«Через несколько секунд он повернулся ко мне и подмигнул», - вспоминал Шмелинг.
Сцена не нашла одобрения у нацистского руководства. Писатель Дэвид Марголик так комментировал происшедшее:
«Это был момент накала высокого Вагнеровского театрализованного представления ... Это заставило нацистов чувствовать себя неуютно, вид этого еврея, выполняющего нацистский салют рукой с зажатой в ней сигарой был воспринят как ужасная дерзость».
Фотографии салютующего еврея, иронично улыбающегося с сигарой в руке, публиковались по всему миру. Это не осталось без последствий. Министр спорта Германии пообщался с Шмелингом, настаивая, чтобы боксёр проводил больше времени в Германии со своими немецкими товарищами. Шмелинг не собирался рвать контакт с Джейкобсом и попросил аудиенции у Адольфа Гитлера. Гитлер принял его, но демонстративно игнорировал бойца, вместо этого общаясь с его женой актрисой. Шмелинг воспринял это как пример, решив в подражание фюреру игнорировать уговоры министра спорта.
Неугодный в Германии Джейкобс продолжал активно работать для своего бойца в Америке. Он договорился о бое с Джо Луисом, и лишь закулисные игры не дали ему возможности устроить титульный поединок Шмелинга против Брэддока. Как только Луис стал чемпионом, Шмелингу был предоставлен матч-реванш, но Комиссия по боксу временно отстранила Джейкобса, когда один из его бойцов, Тони Галенто, сфотографировался в ринге с бочонком. Условия отстранения Джейкобса не позволяли ему находиться в углу Шмелинга и даже посещать его раздевалку. Шмелинг упоминал отсутствие Джейкобса как один из факторов, способствовавших его нервозности перед боем, в котором он быстро проиграл жаждавшему реванша Луису.
В 1939 году Джейкобс скончался от сердечного приступа в возрасте сорока одного года. Кто-то называл причиной этого сигары и алкоголь, а Шмелинг считал Джейкобса жертвой его собственного характера.
«Как часто он заставлял нас смеяться над своей постоянной возбуждённостью, жестикуляцией, трещащим голосом, никогда не заканчивая предложение. Он работал со своей сигарой во рту, пока у него не повышалась температура. Это то, от чего умер Джо Джейкобс».