Весть быстро разлетелась по улицам. Чемпион был в городе, тренируя молодого бойца из большого города к местному любительскому турниру. Каждый местный спортивный функционер и начинающий боец выстроились в очередь у дверей раздевалки, желая мельком увидеть его. Но Малыш чувствовал, что он должен оказаться ближе, чем остальные. Ему нужно было сравнить себя с человеком, которым все восхищались, человеком, каким он мечтал однажды стать. Он должен был показать себя.
Он прошёл мимо очереди и пробрался прямиком в раздевалку.
- Эй, чемпион! Как дела?
- Проваливай, отсюда, панк! Ты не можешь просто так зайти в мою раздевалку!!
- Что с тобой? Я просто зашёл поздороваться!
- Скройся!
- Ах ты ****, ты много о себе возомнил! Я уйду сейчас, но однажды ты снова увидишь меня, я стану таким же, как ты! Запомни меня!
Чемпион повернулся к нему спиной. Малыш вышел, оценивая воздействие своих слов, задаваясь вопросом, сколько времени ему потребуется, чтобы выполнить своё сумасшедшее обещание и каковы будут последствия, если он этого не сделает.
Тут же его собственные слова начали преследовать его, идя прямо за ним. Эти слова, этот взгляд, этот момент, вопросы, подразумеваемые в этом добровольном вызове, будут преследовать его очень, очень долго. Начался обратный отсчёт..
***
Это было объявлено как титульный бой, один из нескольких, которые должны были состояться в тот вечер.
В «Ночь чемпионов» на стадионе «Бейсбол» в Монтеррее, Нуэво-Леон, Мексика, на 10 декабря 1994 года было запланировано не менее пяти чемпионских боёв, в двух из которых внимание фанатов приковывали к себе Феликс Тринидад и местная легенда Хулио Сезар Чавес.
Но в телевизионном андеркарде PPV-трансляции этого вечера оказался бой, который по многим параметрам можно назвать историческим поединком. Это был классический поединок техничного боксёра против уличного драчуна. Столкновение выпускника элитного зала «Кронк» и уличной школы тяжёлых ударов. Бой за титул, который был отнят у одного из них, заработавшего его на ринге и отдан другому, получившему пояс чемпиона вне ринга.
Имелась разница и между рекордами бойцов. Джон Дэвид Джексон (ныне претендент на титул, который удерживал до тех пор, пока он не был отобран у него спорным политическим решением всего за несколько месяцев до этого), имел безупречный послужной список 32-0, в то время как обладатель титула Хорхе Кастро владел поразительным рекордом 95-4-2, построенным на базе любительской карьеры из 128 боёв.
Титул WBA был отобран у Джексона после того, как он не согласовал поединок без пояса на кону с санкционирующим органом - действие, которое привело к, в конечном итоге, бесплодному судебному процессу, который взбесил Джексона и поставил бойца на путь мести и привёл его в этот ринг в Мексике. Кастро, завоевавший вакантный титул в бою с Реджи Джонсоном в родной Аргентине всего четырьмя месяцами раньше и спорно защитивший его в родном городе против Алекса Рамоса всего за месяц до этого боя, жаждал, подтвердить свой долгожданный статус обладателя титула чемпиона мира после неудачной попытки в поединке против будущего члена Зала славы бокса Терри Норриса в 1992 году.
Но для Кастро Джексон был просто ещё одним бойцом, ещё одной ступенью на пути к большему и лучшему.
«Мне никогда не нравилось изучать своих противников», - рассказал Кастро. «Я просто тренировался и выходил в ринг в наилучшей форме. Сегодня бойцы смотрят видео и получают отчёты разведки. Я был не таким, я просто спрашивал, о том, сколько денег на кону, выходил и дрался».
Тренируясь в Буэнос-Айресе в своём обычном стиле, напоминающем бой в телефонной будке, Кастро почти никогда не бегал трусцой, не бил грушу и не делал что-то в этом роде. Ему нравилось проводить до 15 спаррингов за тренировку, часто пренебрегая использованием нечеловеческих боксёрских груш. Этот сугубо личный метод обучения, наряду с его любовью к сражениям каждый месяц или чаще, предоставил Кастро уникальное знание человеческой психики его противников. Или он так считал.
Однако его следующему сопернику было всё равно.
«Я знал, что Хорхе мне не ровня с точки зрения боксёрских навыков», - рассказал Джексон, признавшись, что на самом деле просматривал видео боёв Кастро только для того, чтобы не найти в этом ничего впечатляющего или угрожающего. «Я знал, что он будет трудным противником, потому что, несмотря на то, что его не раз били, он был очень стойким. Я ожидал, что перебоксирую его, но его было так просто ударить, что я знал, что смогу победить его в его же игре. Я знал, что он недооценит мою силу удара».
Всегда в форме и являвшийся выдающимся учеником суперзвёздных тренеров Эммануэля Стюарда и Джорджа Бентона, Джексон решил обратиться к тому, что может истощить энергию и силу бойца перед боем и это был его праведный гнев по отношению к санкционирующему органу, который лишил его пояса в среднем весе, второго в его коллекции после брелка WBO в первом среднем весе, который он заработал против Лупе Акино в бою за вакантный титул ещё в 1988 году.
«Я позволил тому факту, что WBA несправедливо лишила меня моего титула, разозлить меня», - рассказал Джексон, который утверждает, что потратил более 125 000 долларов на судебные издержки, пытаясь вернуть свой пояс. «Я победил их в федеральном суде США пять раз, чтобы доказать, что их решение несправедливо и они по-прежнему отказывались вернуть мне мой титул».
Несмотря на то, что команда менеджеров Кастро (во главе с Луисом Спадой, у которого были очень тёплые отношения с высшим руководством WBA) явно дергала за всевозможные ниточки, чтобы добиться для своего бойца боя за вакантный титул в родном городе и лёгкой первой защиты, участие в этом Кастро и его предполагаемое притворство было не слишком очевидным, Джексон всё равно винил его.
«Я вымещал зло на нём, хотя он не имел к тому что со мной сделали никакого отношения. У него был мой титул!», - говорит Джексон, который перед боем не предвидел последствий того, что питал такие чувства к своему противнику и позволял им влиять на своё выступление в ринге.
Если бы он только услышал анализ третьего человека на ринге перед боем, история могла бы быть другой.
«На том этапе Кастро был опытным боксёром, проведшим более 100 профессиональных боёв, поэтому я знал, что он будет сражаться по-своему, двигаться вперёд и не брать пленных», - вспоминает рефери этого боя Стэнли Христодулу. «Джексон был более осторожным боксёром, умело накапливал очки и не рисковал. Но, говоря всё это, я в начале своей карьеры научился не вступать в бой со слишком большим количеством предвзятых представлений о том, как всё закончится».
Если и есть в мире бокса рефери, который знает, что в поединке между искусными американскими боксёрами и грубыми аргентинскими драчунами может случиться всё, что угодно, так это Христодулу. Ветеран 69 титульных боёв, предшествовавших этому конкретному поединку, южноафриканский чиновник реферировал кровавое столкновение между аргентинцем Виктором Галиндесом и Ричи Кейтсом из Нью-Джерси, которое произошло в Йоханнесбурге в 1976 году.
В том, что было тогда только его вторым титульным боем, Христодулу позволил Галиндесу продолжить бой после того, как монументальное столкновение голов открыло ужасный Т-образный порез на его лбу, из которого продолжала и продолжала истекать кровь. В каждом клинче Галиндес вытирал кровь с лица рубашкой рефери. Развязка наступила всего за 15 секунд до финального звонка, когда Галиндес (впереди по большинству протоколов, но рисковавший проиграть техническим нокаутом, если бой был бы остановлен из-за его травмы) остановил Кейтса в бою, который до сих пор считается одним из самых героических выступлений аргентинского бойца в истории.
Бонавена (слева) в бою против Флойда Паттерсона в феврале 1972 года
Однако была одна мрачная деталь, которая добавляла в легенду об этом экстраординарном поединке. Ранее в тот же день любимец тысяч граждан Аргентины и Южной Африки и бывший претендент на титул в тяжёлом весе Оскар «Ринго» Бонавена был застрелен возле публичного дома в Рино, и эта новость уже попала в заголовки газет его родной страны. Но, к счастью, Галиндес, его бывший партнёр по залу и давний друг, не знал о кончине Бонавены и не узнал о ней до окончания боя. Не было недостатка в болельщиках и наблюдателях, которые считали, что дух Бонавены подтолкнул Галиндеса сверх его природных ресурсов к победе, которая была бы невозможна при других обстоятельствах и, возможно, под присмотром другого (или более опытного) рефери.
Понятно, что Христодулу не согласен.
«Чем я очень горжусь, так это тем, что под таким давлением правильно принял важные решения», - говорит ветеран-рефери. «Я по-прежнему утверждаю, что останавливать бой из-за рассечения Галиндеса было бы неправильно. Как выяснилось, Галиндес мог видеть, защищаться и продолжал идти вперёд».
Галиндес действительно отзащищался, перевернул бой и, возможно, на самом деле вдохновлённый недавно ушедшим духом своего товарища, удержал титульный пояс, в то время как Христодулу стал частью истории аргентинского бокса - волшебным человеком, под чьим наблюдением ожидание остановки боя от рассечений выходит за любые нормальные границы или пределы, по крайней мере, когда в этом участвует аргентинский боец.
И он до сих пор хранит доказательство своего обряда посвящения в этот легендарный статус.
«У меня всё ещё хранится в рамке рубашка, которую я носил той ночью, по прежнему перепачканная кровью Галиндеса», - утверждает он. У целой нации она до сих пор хранится в коллективной памяти вместе с простреленной рубашкой Бонавены, как два символа дикой ночи, богатой кровью, потом, слезами и славой».
Но когда прозвенел звонок о начале титульного боя Кастро-Джексон, новым воспоминаниям суждено было быть построеными на старых воспоминаниях о самом эпическом поединке Аргентины. И чтобы это произошло, было суждено произойти новым и экстраординарным событиям.
В этом случае оба бойца, казалось, необъяснимым образом отклонились от своих естественных путей, чтобы в конечном итоге попробовать новые стратегии, которые принесли им совершенно разные результаты.
«Я не знаю, что со мной случилось, потому что я никогда раньше не был тем парнем, который дрался с Джексоном той ночью», - говорит Кастро. «Я был парнем, которому нравилось наносить много ударов, но в том бою он выбил из меня всё дерьмо. Мне всегда было трудно с левшами. Он постоянно доносил удар прежде, чем я успевал нанести свой. Он не бил сильно, у него были ватные руки, но он наносил и наносил много ударов, отчего мой глаз распух, а потом посёкся. У него были гораздо более длинные руки, он очень легко дотягивался до меня. Я никак не мог попасть по нему. Он был невероятно длиннорук. Я всегда был короткоруким. Вот почему я мог ударить его, только когда он подходил близко. И я так и не смог его ударить».
Поскольку Кастро потерял свой компас и свою стратегию, Джексон, казалось, тоже был готов использовать другой подход.
«Я знал, что буду первым, кто остановит его», - вспоминает Джексон, думая, возможно, что у него есть шанс добиться успеха там, где потерпели неудачу и Норрис и Рой Джонс-младший. «Моей главной и единственной задачей было вернуть себе титул WBA. Порка задницы и урок бокса просто пришли вместе с этим».
Не подозревая о гневе Джексона по отношению к WBA, Кастро вёл себя как обычно агрессивно во время первого отрезка боя, где ему удалось несколько раз застопить Джексона, который позже взял бой под контроль.
Однако настоящее противостояние началось после пятого раунда, когда безжалостное наказание, нанесённое ими обоими друг другу, начало брать своё.
«Я считаю, что в пятом или шестом раунде он поразил меня своим лучшим ударом», - говорит Джексон. «Левый хук, который точно попал мне в подбородок и потряс меня с головы до пят и я не упал. Я даже ударил в ответ. Если он не знал ничего другого, он знал, что его ждёт драка. Сегодня он всем говорит, что у меня не было мощи, но посмотрите на его лицо».
Для Кастро, который до сих пор утверждает, что сила ударов Джексона не повлияла на него, реальная опасность заключалась в паре серьёзных синяков и рассечений, одно из которых находилось у него во рту. Но именно опухоль на левом глазу Кастро перевернула бой.
«В шестом отрезке я почувствовал взрыв», - рассказал Кастро. «Я почувствовал, как опухоль на моём левом глазу лопнула, и из неё вылилась кровь. Воспаление взорвалось и я почувствовал облегчение, но в глаз брызнула кровь и рассечение открылось гораздо больше. Я больше не мог видеть и я начал вытирать глаза рубашкой рефери».
Первоначально Христодулу не заметил сходства. Но ему не потребовалось много времени, чтобы изменить своё мнение.
«Честно говоря, я не проводил параллели между этими двумя боями, даже когда Кастро вытер свою кровь о рукав моей рубашки, как это сделал Галиндес 18 лет назад», - сказал Христодулу. «Во время боя Кастро-Джексон я был полностью сконцентрирован на ринге в Монтеррее, на рассечениях Кастро, на его состоянии, на том, что происходило передо мной. Но да, когда всё закончилось, я подумал про себя: «Ещё одна драматичная аргентинская победа».
Как оказалось, на этом сходства происходившего с той роковой ночью в Йоханнесбурге не закончилось.
На самом деле они только начинались...
***
Чемпион знал, что его товарищи-бойцы откликнутся на зов.
В конце концов, кто больше сочувствует одиночеству и печали сокрушительного поражения? Кто лучше поймёт его в это время скорби? Кто, как не его товарищи-боксёры, был бы более готов услышать всё о пращах и стрелах возмутительной судьбы, которая его постигла?
Без ведома Чемпиона, одному из молодых бойцов, сидевших напротив него за столом во время одного из таких визитов, было что рассказать. Он хотел рассказать Чемпиону о своих многочисленных боях, о недавней неудачной поездке за границу, в которой он потерпел почётное поражение от грозного чемпиона, о его всё ещё огромном потенциале в качестве будущего боксёра мирового класса. Но у него было что сказать ещё - история, которую он хранил в груди с первых дней своей карьеры начинающего боксёра.
Однако если бокс и научил Малыша чему-то, так это терпению. И он терпеливо ждал, пока наконец не наступит подходящий момент.
- Эй, Чемп... помнишь тот раз, когда какой-то сопливый пацан зашёл к тебе в раздевалку и ты его выгнал? Любительская карта, маленький городок, глушь, лет 10 назад?
- Да, я это помню. Это был ты?
Малыш спрятал широкую ухмылку за тщательно отрепетированным подмигиванием, увенчанным дерзкой улыбкой уголком рта.
- Ну, я рад за тебя, Малыш. Действительно рад.
Тут же слова Чемпиона перестали его преследовать. Именно в этот момент, только во второй раз в своей жизни, когда он столкнулся с человеком, которым восхищался и надеялся подражать, слова Чемпиона перестали его преследовать. Однако начался новый обратный отсчёт...
***
К концу восьмого раунда кровь была повсюду.
Она была на лице Кастро и разбрызгивалась во все стороны. Она была на теле Джексона, на канвасе и канатах. И она пропитывала рубашку Стэнли Христодулу, в кровавом дежавю легендарной кровавой бани Галиндес-Кейтс.
Достаточно скоро кровь Кастро также вытирал врач у ринга в его углу во время осмотра, в ходе которого он был признан неспособным продолжать.
Но точно также, как 18 лет назад Тито Лектур умолял Христодулу позволить Галиндесу продолжить бой с Кейтсом, несмотря на его ужасную рану, теперь секундант и менеджер Кастро Луис Спада просил доктора дать его подопечному ещё один шанс.
«Пожалуйста, док, - просил Спада, - дайте ему «чемпионский раунд».
Прозвенел звонок, чтобы начать девятый отрезок, одновременно с чем началась живая съёмка трёхминутного неотредактированного ролика с лучшими моментами, который до сих пор живёт как доказательство того, что искусство действительно имитирует жизнь. То есть, если вы считаете всю франшизу «Рокки» произведением искусства (что мы полностью и делаем).
На мгновение это было опасно близко к тому, чтобы никогда не произойти. После двух минут безжалостного избиения соперника Джексон всё ещё был в атаке, в то время как Кастро защищался, промахиваясь большинством своих ударов, ослеплённый кровью, текущей из его рассечений.
Христодулу был готов вмешаться, и, в конце концов, ему пришлось сделать это, но не так, как он предполагал.
Когда рефери был близок к тому, чтобы сказать своё слово, на Джексона опустилась ночь, когда Кастро нанёс ему левый хук в подбородок, одним ударом погасив свет.
И тут же, когда Джексон упал на канвас, Кастро, точно так же, как другой аргентинец, оспаривавший титул чемпиона мира на мексиканской земле восемью годами ранее, понял, что он тоже дал волю легендарной «Руке Бога», которая превратила поражение в судьбоносную победу. Во время четвертьфинального матча чемпионата мира 1986 года против Англии на «Эстадио Ацтека» великий футболист Диего Марадона забил гол, который оказался решающим, правой рукой (незаконный ход, который также включал маневр приманки, акт обмана и невольное соучастие судьи).
Рука, которую, как и руку Марадоны, будут помнить и обсуждать целую вечность.
Пошаговый, дюйм за дюймом замедленный повтор нокаута Кастро заслуживает подробного изучения.
Ослеплённый собственной кровью, якобы раненый и находящийся на грани остановки, Кастро понял, что ему нужен смелый шаг, чтобы остаться в живых. Его лучшая карта, как оказалось, заключалась в том, чтобы «притвориться мёртвым».
«Я видел, как он поглощал удары, как боксёрская груша, и прижимался спиной к канатам», - вспоминает Христодулу. «Я слышал разговоры о том, что он пытался заманить противника, симулируя своё состояние. Но с моей близкой точки зрения он казался спасающимся боксёром, который мог упасть на канвас в любой момент. Если теперь Хорхе утверждает, что он не был потрясён, я это принимаю. Но то, что я действительно видел, было бойцом, который мужественно принял много наказания и отказался сдаться».
Джексон, конечно же, не разделяет тактику «раненого бойца».
«Ну, он не подвергал себя опасности, как говорил, потому что я ему немного помог», - усмехается Джексон, всё ещё огорчённый после всех прошедших лет. «Если вы посмотрите видео ещё раз, то увидите, что он вообще редко бил меня и мазал большинством тех ударов, которые наносил. Я не могу распознать в этом «тактический ход». Я был слишком занят, показывая Хорхе, что он символический чемпион, потому что Реджи Джонсон перебоксировал его за мой титул и пояс всё равно отдали Хорхе».
Будучи единственным главным героем, имеющим неограниченный доступ к собственному разуму, Кастро настаивает на том, что его собственный отчёт о последовательности случившегося является единственно верной версией рассматриваемых событий.
«В девятом раунде, когда он получил этот удар, я заставил его поверить, что мне больно», - рассказал Кастро. «Но он попал прямо в мою ловушку. Я начал прикрываться, пока не смог бросить правую, чтобы нокаутировать его. Но в итоге я поймал его левой. Тем, что я бросил в полную силу, была правая. Происходит следующее и большинство бойцов этого не знают - всякий раз, когда вы наносите удар правой рукой или любую комбинацию, вы всегда завершаете левой рукой. Вот как это произошло. Мне не было больно, я просто играл роль, чтобы заманить его к канатам. Я делал такое постоянно. Я сделал подобное в бою против Мигеля Анхеля Арройо. Он подошёл меня добить, а я ударил его и потряс. А когда я кого-то ранил, он никогда не мог убежать. Именно это и произошло с Джексоном».
И это не произошло ни на секунду раньше срока..
«Помню, в том девятом раунде я думал, что остановлю бой, если Джексон нанесёт ещё один хороший удар», - говорит Христодулу. «Не успела эта мысль промелькнуть у меня в голове, как Кастро нанёс точный левый хук прямо в кнопку. Я думаю, что Джексон удивил всех, когда побил счёт, но я проверив его состояние, увидел, что мышцы его шеи всё ещё в порядке, а также он с готовностью ответил, когда я попросил его поднять перчатки, поэтому я решил, что бой должен продолжаться».
Так и оказалось, но ненадолго. Кастро атаковал как только противник встал из первого нокдауна. Он продолжал отправлять Джексона на канвас ещё дважды, прежде чем, наконец, остановить.
«В одной из трансляций один из парней сказал: «Всё что сейчас может спасти Кастро, - это нокаут» и тут же я победил нокаутом!», - говорит Кастро. «Когда Джексон упал в первый раз, судья отправил меня в нейтральный угол. На втором было тоже самое. Но как только он дал отмашку в третий раз, я оказался прямо за рефери. И я разгрузился по Джексону. В этот момент мой брат кричал: «Хорхе, осталось 30 секунд». Когда я попал крюком, удар пришёлся прямо в подбородок, и Джексон врезался в Христодулу».
На видео боя также видны секунданты Кастро, собравшиеся уже на ринге, прямо у своего угла и один из них держит в руке полотенце. Была ли вообще возможна остановка полотенцем?
«Я говорил им: «Если вы бросите полотенце, я сойду с ринга и нокаутирую вас!», - смеётся Кастро. «Они никогда так не делали. Я был либо нокаутирован, либо проигрывал по очкам, но никогда бы не позволил выкинуть полотенце».
Джексон, конечно, может вспоминать только горе из-за упущенной возможности.
«Я собирался остановить его, но знаете что? Я забыл пригнуться» - саркастически смеётся он. «Он был ранен. Посмотрите, когда он пробил левый хук, это был скорее инстинктивный удар, нежели своевременный. Он даже толком не смотрел на меня, когда наносил удар, но, с другой стороны, я не видел его удара, когда он попал в цель, а такие удары имеют наибольший эффект. Я должен был пригнуться, как обычно, но я этого не сделал и поплатился».
Джексон (на фото слева с Сергеем Ковалёвым) стал тренером мирового класса
Для Джексона «цена» была такой же каким был результат. Прибыльные бои против Роя Джонса-младшего и Феликса Тринидада так и не состоялись. И, судя по всему, он так и не оправился от горя из-за поражения в бою, до победы в котором оставалось всего несколько секунд. И всё же Джексон по-прежнему утверждает, что его самое большое разочарование произошло ещё до начала боя.
«Лишение титула причинило мне больше боли, чем поражение в бою», - рассказал Джексон, ныне всемирно известный тренер, работающий с одними из лучших боксёрских талантов. «Лишение меня титула убрало еду со стола моей семьи, лишение титула забрало всё это. Без титула у меня больше не осталось рычагов влияния в боксе. На стадии обсуждения был мой следующий бой с Роем Джонсом за пару миллионов, но я считаю, что Рой всё равно был настроен на то, чтобы подняться в весе и встретиться с обладателем титула в суперсреднем весе Джеймсом Тони».
С другой стороны, для Кастро это стало началом новой жизни, успехом, которого ему не удалось достичь в предыдущих 101 профессиональном бою и который сделал его знаменитостью в родной Аргентине, отправив участвовать в ток-шоу, реалити-шоу и многом другом, обеспечив любовь его народа в процессе - взаимную любовь, которая остаётся и сегодня.
«Когда я вернулся домой, меня ждала очередь из 20 миль машин. Это было незабываемо. Благодаря этой битве и всему тому, что я сделал, я остался в памяти моего народа», - говорит Кастро. «Этот бой останется в моей памяти на всю жизнь. Я умру, а бой всё ещё будут помнить. Это было похоже на фильм о Рокки, но мой был правдой, а тот - вымыслом».
И, как и во франшизе «Рокки», в этом бою был реванш, который состоялся в Чиполетти, Аргентина, в феврале 1998 года. Кастро снова победил, на этот раз по очкам и в бою без титула на кону. Обсуждался и третий поединок, но он так и не состоялся.
Это был не единственный «третий шанс», который не реализовался в этой саге.
Часов, прошедших между смертью Бонавены и чудесной победой Галиндеса 22 мая 1976 года, было всего несколько. Для религиозных, мистических и эзотерических типов вера в какую-либо метафизическую связь между двумя событиями может быть вполне реальной.
Возможно, нужно ещё одно имя, чтобы осмыслить всю незримую цепь взаимовдохновляющих событий и завершить эту историю.
Карлос Монсон
В заключительном акте их редкой, продолжавшейся всю жизнь духовной связи любви-ненависти Монсон («Чемпион»), скончался сразу после того, как увидел Кастро, («Малыша»), который ворвался в его раздевалку в 1983 году и который позже навестил его в тюрьме в 1992 году, выполнив своё детское обещание пойти по стопам «Чемпиона» и достичь хотя бы части его славы. Монсон видел, как Кастро защитил его старый титул WBA в памятном бою, достойном того, чтобы быть названным "Бой года", точно так же, каким победный бой Монсона против Нино Бенвенути стал в 1970 году.
Жизнь не дала им шанса на третью встречу. По воле судьбы в этом процессе им были предоставлены и другие шансы: шанс вдохновить друг друга (сознательно или нет) найти способ вписать свои имена в историю при минимальном личном взаимодействии, а также большом количестве «чего-то, что не может быть описано словом случайность», как сказал бы поэт Хорхе Луис Борхес.
По крайней мере, один из главных героев этой истории убеждён, что в Кастро-Джексоне, как и в Галиндес-Кейтс, высшие силы ухватились за возможность показать свою руку.
«Я не сомневаюсь, что Хорхе чувствовал духовную целеустремлённость в этом бою», - говорит, провозглашающий себя человеком веры Христодолу. «Я видел много вдохновляющих, невероятных побед на ринге, побед, которые изменили боксёров и их жизнь. Нетрудно понять, как духовная цель может вдохновить бойца. Точно так же я видел многих боксёров, потерпевших поражение.
Моя вера занимает центральное место в моей жизни, но на боксёрском ринге я всегда помню о двух боксёрах, которые молятся Богу о победе. Кому благоволит Бог? Тому, у кого лучший крюк».
На протяжении минуты плавания на боксёрском ринге в Монтеррее в 1994 году «Рука Бога» решила, что, как бы ни сияла Его любовь на все Его творения, лучший крюк принадлежал «Малышу», который обещал своему герою детства пройти его путём за деньгами и славой.
Если это не свидетельство существования «Руки Бога», то я не знаю, что может являться свидетельством...