2 февраля 1918 года легендарный Джон Л. Салливан скончался в возрасте 59 лет. Его смерть вызвала лавину статай и комментариев в прессе, соразмерную со статусом мировой спортивной суперзвезды, которым обладал погибший.
Неисчислимое количество бумаги и чернил было потрачено на описание жизни легендарного чемпиона мира в тяжелом весе в дни, недели и месяцы после его смерти, пришедшей к Салливану в его доме в Абингтоне, штат Массачусетс вследствие сердечных заболеваний в возрасте 59 лет.
Среди тех, кто отметился в печати с воспоминаниями о павшем воине ринга, оказался «Джентльмен» Джим Корбетт - тот самый боец, который сверг его с престола.
Как известно, Корбетт закончил десятилетие господства Салливана нокаутировав «Бостонского сильного мальчика» в 21 раунде их поединка состоявшегося в Новом Орлеане в сентябре 1892 года и навсегда связавшего их имена в анналах истории бокса.
В обширной серии статей, озаглавленных «Джон Л. Салливан - как я его знал», Корбетт рассказывал о своём поединке с Салливаном, а также проливал свет на известные ему подробности боёв Салливана против других соперников, например Падди Райана, Чарли Митчелла и Джейка Килрейна. Он также коснулся других вопросов, включая проблемы Салливана с алкоголем.
Кроме того, Корбетт предложил собственный взгляд на причины своих напряжённых отношений с Салливаном после их встречи в ринге в период, в который пара часто обменивалась уколами через СМИ.
В трогательном финальном выпуске Корбетт рассказал, как мужчины, по-видимому, зарыли топор войны незадолго до смерти Салливана в ходе встречи, которая, что весьма символично состоялась, в период боя за титул чемпиона мира в тяжёлом весе.
Корбетта порой обвиняли в попытках приукрасить действительность (например, друзья Боба Фитцсиммонса сердито отреагировали на некоторые из его комментариев после смерти Фитцсиммонса), но даже с учётом данного обстоятельства, приведённый ниже его рассказ остаётся трогательной историей - горькой данью одного чемпиона другому.
ДЖОН Л. САЛЛИВАН - КАКИМ Я ЗНАЛ ЕГО (Завершающая часть)
Джеймс Дж. Корбетт
«Моя последняя встреча с Джоном Л. Салливаном - событие, которого я никогда не забуду, потому что именно эта встреча преодолела пропасть, которая разделяла нас со дня поединка в Новом Орлеане. Это был день, который наконец сделал нас друзьями.
Джон Л. отправился в Нью-Йорк в марте 1916 года, чтобы выступать репортёром одного из печатных изданий на поединке Джесс Уиллард - Фрэнк Моран. Боец-ветеран прибыл в город за день до соревнования. Утром того дня, когда состоялся бой, со мной встретился наш общий друг который сказал: «Джим, Джон Л. в Cumberland Hotel. Почему бы тебе не пойти и не увидеться с ним? Пришло время вам, ребята, забыть прошлое».
Я приветствовал такую возможность. На протяжении многих лет я пытался различными способами изменить отношение Джона Л. ко мне. Так или иначе, он так полностью и не простил мне результат боя в Новом Орлеане. Я выиграл честно и справедливо и сам Джон Л признавал это. Но, в то же время, тот факт, что он потерпел поражение от меня, мешал ему хорошо относиться ко мне.
Итак, с надеждой в сердце, что чувства, которые Джон Л. испытывал ко мне в течение почти 25 лет со временем могли пройти я запрыгнул в такси, прибыл к отелю в котором остановился Джон Л. и попросил клерка объявить, что я нахожусь внизу, ожидая его.
Через секунду клерк сказал мне: «Мистер Салливан хочет, чтобы вы немедленно пришли в его комнату».
Мне не потребовалось стучать, чтобы войти. Джон Л. открыл дверь и стоял в коридоре, готовый приветствовать меня. Этот факт, в сочетании с улыбкой на его лице, заставил меня почувствовать, что вся злость, которую Джон Л. испытывал ко мне, развеялась и что он, наконец, готов приветствовать меня как друга.
«Как дела, Джим?» - воскликнул Джон Л., вытянув могучую правую руку и чуть ли не втянув меня через порог в свою комнату.
Некоторое время мы обсуждали общие темы и бой, которому предстояло состояться в ту ночь. Джон Л. отдавал предпочтение Морану, в то время как я был уверен, что Уиллард победит. На этой почве между нами состоялся дружеский спор. Наконец наступила пауза. Джон Л. несколько секунд смотрел в окно, затем повернулся ко мне, встал со стула, подошел, положил левую руку мне на плечо и вытянул правую.
«Вот, Джим, возьми это, давай пожмём и останемся друзьями».
Я вскочил со стула и сжал руку Салливана. Прежде чем я успел что-то сказать, Джон Л., всё ещё держа меня за руку, сказал: «Джим, мне было больно оказаться побеждённым там, в Новом Орлеане. Я очень гордился своими способностями бойца и всегда считал, что ни один человек не может победить меня. Ты пришёл и избил меня, не дав мне возможности нанести реально сильный удар. Конечно я переживал это. Я годами не мог избавиться от чувства обиды. Но в последнее время я понял, что не справедливо вести себя подобно тому как вёл себя я».
Мои собственные чувства, когда говорил Джон Л. трудно описать. Если я искренне желал дружбы с кем-либо, этим человеком был Салливан. Но на протяжении более 20 лет мне было отказано в этом.
Я боготворил Салливана со времён моего детства и даже после нашего боя в Новом Орлеане продолжал считать его одним из самых выдающихся бойцов, которые когда-либо жили. Он был королём и он оставался моим кумиром. Но он всегда считал меня одним из своих злейших врагов только потому, что я победил его в 1892 году. Всё это может позволить понять, что значил для меня момент, когда, Джон Л. наконец протянул мне руку дружбы.
«Я всю жизнь хотел иметь в твоём лице друга, Джон», - сказал ему я. «Теперь, когда ты предлагаешь мне дружбу, это делает меня счастливее, чем я могу выразить».
«Всё в порядке, Джим, я рад слышать, твои слова», - ответил Джон Л. «Многие из нас совершают ошибки. Одной из моих ошибок являлась недоброжелательность к тебе все эти годы. Но теперь всё это в прошлом».
Последний раз я видел Джона Л. в ночь на 25 марта 1916 года. Непосредственно перед боем между Уиллардом и Мораном собравшимся были представлены чемпионы прошлого, которые находились в рингсайде. Боб Фитцсиммонс был представлен. Я тоже. Но приветствия выраженные веснушчатому воину и приветствия в мой адрес остались всего лишь шёпотом по сравнению с шумом, который поднялся, когда седовласый Салливан поднялся к канатам ринга. Мэдисон Сквер Гарден приветственно гремел и грохотал. Прошло почти четверть века с тех пор, как Салливан провёл свою последнюю битву на ринге, за это время появилось новое поколение. Но уважение и любовь, которые к великому старому воину испытывали даже молодые люди, которые никогда не видели его во время его кулачного расцвета, были тем, что невозможно было забыть.
Это выступление стало для Джона Л. последним перед большой аудиторией. Но тот удивительный приём, который он получил, оставил неизгладимое впечатление в памяти каждого мужчины и женщины находившихся на арене той ночью.
И теперь Джон Л. ушёл, могучий Салливан полностью прошёл длинный путь. Но Джон Л. всегда будет жить в памяти любящей спорт Америки как самый зрелищный кулачный боец, самый замечательный и самый боготворимый воин.
Он был настоящим чемпионом - чемпионом чемпионов, подобного которому мы больше никогда не увидим.
До свидания Джон Л. Салливан!».
(Уиллард выиграл решением по итогам 10 раундов в своей первой защите титула - решение, с которым Салливан публично не согласился. Современные отчеты подтверждают воспоминания Корбетта о том, что Салливан получил самую громкую овацию среди бывших чемпионов, представленных перед поединком - момент, увековеченный в картине Джорджа Беллоуза (ниже) под названием «Представление Джона Л. Салливана»).
