Как Родина оценила ваше олимпийское золото?
Довольно скромно по сравнению, скажем, с Олимпийскими играми в Мельбурне и Токио. Тогда чемпионы удостоились орденов Ленина и Трудового Красного Знамени. Нам же с Даном Позняком вручили ордена Знак Почета. А Огуренкову и вовсе медаль «За трудовые заслуги», несмотря на более чем уверенную победу боксеров (3 золотые, 2 серебряные и 1 бронзовая медали). Почему? Все просто: в Мехико, в отличие от Мельбурна и Токио, советские спортсмены проиграли американцам в общекомандном зачете. По серебру обошли их на четыре медали, но по золоту уступили на целых 16. Помимо ордена, я получил также премию в 1500 рублей (с вычетом подоходного налога) и трехкомнатную квартиру (имел уже к тому времени семью, в которой росла родившаяся в 1966 году дочь). Вернее, поменяли мою двухкомнатную квартиру в доме у железнодорожного вокзала на прекрасную трехкомнатную в сталинском доме в центре Чебоксар. Запомнил на всю жизнь день приезда в Чебоксары, куда я прибыл в компании зампреда республиканского «Динамо» и личного тренера, встретившими меня в Москве. Огромная толпа на вокзале с транспарантами, цветами. Музыка. Грандиозный прием устроили в полном соответствии с событием для республики, поскольку я стал первым чувашом, выигравшим золотую олимпийскую медаль.
Олимпийская победа, думаю, вы не будете спорить, это серьезное испытание на прочность. После мексиканского триумфа у вас не было ощущения некой внутренней расслабленности, ведь главная цель в спорте была достигнута, и можно было позволить себе заслуженно почивать на лаврах?
Голова действительно поначалу пошла кругом, но не надолго, благо еще до этой победы четко определил свои цели в жизни. Век спортсмена недолог, поэтому надо учиться, получить высшее образование (к тому времени я был студентом Чувашского сельскохозяйственного института), и потом работать, быть полезным обществу, чтобы люди с тобой считались и после ухода из спорта. Пафосно, может быть, звучит, но это мое глубокое убеждение, которое помогло мне в жизни.
Но в 1968 году мне было всего 22 года, и завершать карьеру, естественно, не было никаких оснований, тем более на таком эмоциональном подъеме. Мечтал еще попасть и на мюнхенскую Олимпиаду. Но мне, если говорить откровенно, не повезло…с главными тренерами сборной, которые работали в ней после Огуренкова и с которыми у меня отношения откровенно не сложились. Со всеми вытекающими отсюда последствиями: меня стали зажимать. Киселев, я думаю, мне завидовал, вернее, моей олимпийской победе и от этого чувства не избавился даже после окончания карьеры. Он дважды - в Токио и Мехико - боксировал в олимпийском финале и оба раза проиграл. Не знаю, как в Токио, но в Мехико его, на мой взгляд, в финале засудили, отдав победу англичанину Финнегану. В раздевалке Алексей разрыдался. Наверное, надо было дать ему самому успокоиться, но я полез с сочувствиями: « Перестань, будь мужчиной! Ну что теперь делать?..». Конечно же, в тот момент у меня было совсем другое настроение: золотая медаль висела на шее. Он, видимо, тоже об этом подумал и… взорвался, особо не заботясь о выборе слов. Мат-перемат. Отправил меня, в общем, по известному адресу… И потом при наших случайных встречах в автобусе или в деревне всячески выказывал свою неприязнь ко мне. И вот после Олимпиады его назначают главным тренером сборной…Кто-то решил, что он будет там на месте и даже сможет достойно заменить Огуренкова, но этого, на мой взгляд, не случилось, ведь у Алексея Ивановича не было даже тренерского образования - он окончил МВТУ имени Баумана. Диктат, беспрекословное подчинение, которые он практиковал, не способствовали, естественно, хорошему моральному климату в команде.
Еще худшими были у меня отношения с Анатолием Григорьевичем Степановым, сменившим Киселева в 1971 году. Точнее, его отношение ко мне. Не могу даже объяснить почему? Может быть, это последствия инертности, оставшейся после вечного противостояния «Динамо», которое я представлял, и «Трудовых резервов», старшим тренером которых он был 16 лет? И, если с Киселевым мы по прошествии нескольких лет, примирились, отношения наши наладились, то со Степановым я так и не нашел общего языка. Помню, например, как в начале 80-х, когда я уже был главным тренером Вооруженных Сил, а Анатолий Григорьевич - главным тренером…«Динамо», мы сцепились на почве не совпадения взглядов на одно событие, и я очень жестко с ним обошелся: высказал все, что думал о нем, что накипело за долгие годы. Душу, что называется, отвел. А на следующий день он пришел жаловаться на меня в Спорткомитет министерства обороны СССР. Доложил, что «я грубиян, что запустил работу по подготовке перспективных армейских боксеров, решая эту проблему исключительно за счет призванных в армию талантливых ребят», ну и так далее. Не знаю, чем бы все это закончилось, но меня тогда отстоял первый заместитель председателя Спорткомитета, начальник Спорткомитета дружественных армий, летчик-космонавт, генерал-майор Виктор Горбатко. В самом деле, что касается призыва, например, разве я этот закон придумал? Но вместо того, чтобы спасибо сказать за то, что мы в ЦСКА давали перспективным ребятам возможность не прерывать занятия боксом, создавали им условия для тренировок, а не отправляли служить куда-то в Тмутаракань, Степанов жаловался на меня.
Валериан Соколов
Думаете, если бы Огуренков остался на посту главного тренера или его сменил кто-то другой, а не Киселев, а того соответственно Степанов, ваша послеолимпийская карьера сложилась бы по-другому?
Утверждать это стопроцентно не могу, но, думаю, да. Во всяком случае, хотелось бы надеяться на это.
Первый после Мехико сезон вы начали прытко, очень уверенно отстояв в Казани свой титул чемпионата СССР, правда, уже в весовой категории до 57 кг.
Да, вдвойне была приятна эта медаль, потому что ко мне, как к олимпийскому чемпиону было уже совсем другое отношение соперников - настраивались они на меня очень серьезно. В Казани в каждом весе организаторы допустили по 32 человека, поэтому пришлось провести пять боев. В первом, помню, выиграл у будущего участника Олимпийских игр в Мюнхене Геннадия Доброхотова. В полуфинале победил чемпиона СССР 1966 года, многократного призера чемпионатов страны Александра Шашкова, а в финале - обладателя двух бронзовых медалей чемпионата СССР одессита Семена Трестина, который на самом деле был по паспорту Соломоном. В целом же год сложился для меня не лучшим образом, несмотря на то, что выиграл еще несколько международных турниров. Но на главном старте сезона - чемпионате Европы в Бухаресте добраться до медали, как уже рассказал выше, не получилось. Неудачной стала для меня и Динамиада-1969 социалистических стран в Берлине или, как ее называли на Западе, Игры полицейских. В полуфинале против местного боксера, в выигрышном бою случайно ударил левой ниже пояса и был дисквалифицирован. Правда, уже на следующий год на таких же соревнованиях в Бухаресте поднялся на высшую ступеньку пьедестала почета, нокаутировав в финале венгра Ференца Ковача. А в 71-ом во Вроцлаве защитил этот титул, закончив финал также нокаутом. На этот раз с румыном Дорином Горя.
Восемь чемпионатов страны в вашем послужном списке и восемь медалей разного достоинства, в том числе четыре золотые. Таким достижением мало, кто из боксеров может похвастаться, а, может быть, вообще никто. Чемпионаты СССР были особыми соревнованиями, не уступавшими порой по уровню конкуренции и мастерству участников даже чемпионатам Европы. Какие из них вспоминаются больше всего?
Многое, что можно вспомнить. Например, чемпионат 1972 года в Москве, результаты которого во многом определяли состав сборной на Олимпийские игры в Мюнхене.
Там в первом же бою против Петра Василюка случилась очень неприятная для меня история, из которой в тоже время я вынес хороший урок. С самого начала имел полное преимущество, дважды послал соперника в нокдаун в первом раунде. А во втором сам…оказался там. В «Советском спорте» потом написали, что по вине судьи, но я считаю, что и сам был во многом виноват. А произошло вот что. В одном из эпизодов судья в ринге, желая сделать моему сопернику замечание за удар открытой перчаткой, дал команду «стоп». Очень несвоевременно, как выяснилось, поскольку Василюк был в тот момент в атаке. Но я услышав эту команду, опустил руки и сделал шаг назад. В этот момент меня и настиг удар…
Тот бой я все-таки довел до победы. Потом дошел до финала, который стал повторением финала чемпионата СССР 1971 года в Казани. С той лишь разницей, что там я выиграл у Бориса Кузнецова, вернув себе звание чемпиона, потерянное в 1970 году в Каунасе, а в этот раз проиграл со счетом 2:3. Но до сих пор считаю, что тогда судьи меня «прихватили». Спустя лет восемь после этого боя Кузнецов, помню, признался мне, что до самого конца не был уверен в том, что руку поднимут ему. Вспоминаю также, как перед выходом на ринг Геннадий Николаевич говорил мне: «Набирай в каждом раунде максимальное количество очков, иначе победу в близком бою могут отнять - смотри Степанов уже бегает вокруг судей…». А Кузнецов, надо сказать, представлял «Трудовые резервы», главным тренером которых, повторюсь, долгие годы был Анатолий Григорьевич…В общем, на свою вторую Олимпиаду я, к сожалению, не попал, хотя меня держали на предолимпийском сборе до последнего. Но Борис (царствие ему Небесное!), который поехал в Мюнхен в моей весовой категории, как известно, не подкачал - продолжил традицию, завоевав там (вместе с Вячеславом Лемешевым) золотую олимпийскую медаль. Я же в том году «утешился» тем, что выиграл нокаутом бой в прошедшем в Москве седьмом по счету матче СССР - США. Мне, к слову, посчастливилось участвовать и в самом первом, состоявшемся в октябре 1969 года в Лас-Вегасе. Там тоже победил, правда, по очкам. А с Кузнецовым мы еще раз встретились в финале чемпионата страны 1974 года в Ижевске, объявленном отборочным на первый в истории бокса чемпионат мира. Там судьи тоже отдали ему победу с минимальным счетом 3:2 , но в этом случае, считаю, я проиграл без вопросов. Чего, например, не могу сказать о финале последнего в моей карьере чемпионата-1975 в Ташкенте, прошедшем в рамках Спартакиады народов СССР.
Кстати, вот что сказал о вас на том чемпионате завершивший карьеру Борис Кузнецов в интервью «Советскому спорту» 29 марта 1975 года: «Конечно, в моей весовой категории самая яркая фигура - Валериан Соколов. Не хочу утверждать, что он непременно станет чемпионом. Но посмотрите, как он умеет распределить силы на весь бой, как умеет собраться в концовках, когда, кажется, и собирать-то уже нечего. Вообще усталость действует на большого мастера мобилизующе…»
Да, чемпионом я тогда не стал. Не получилось, как говорится, под занавес громко хлопнуть дверью. Но, опять же, считаю, что в финале не проиграл Ашоту Аватесяну. В 1973 году мы уже боксировали с ним в финале чемпионата страны, проходившего в Вильнюсе. Я тогда выиграл, став чемпионом СССР в четвертый раз. Обыграл его и в полуфинале следующего чемпионата в Ижевске, а в Ташкенте судьи, видимо, решили, что три победы подряд - это будет уж слишком. Вспоминается еще одно обидное поражение - на чемпионате СССР 1970 года в Каунасе, где в полуфинальном поединке с литовцем Альгимантусом Зурзой был снят из-за рассечения.
В марте 1975 года, в период последнего для вас чемпионата страны, вы уже были адъюнктом (аспирантом) Ленинградского военного института физической культуры…
Да. К тому времени, если честно, начал уставать от бокса и на двух последних для себя чемпионатах, выступая уже за ЦСКА, по большому счету, отрабатывал квартиру в Москве, куда в 1973 году перебрался из Чебоксар с помощью тогдашнего главного тренера по боксу Вооруженных Сил Виктора Осиповича Заверюхина. Случилось это после того, как в 1972 году окончил экстерном Казанское высшее танковое командное училище и получил звание лейтенанта. Судьбоносным для меня стало знакомство на чемпионате Вооруженных Сил 1973 года в Киеве с Виктором Александровичем Плахтиенко, в то время начальником кафедры спортивно-техническим дисциплин Ленинградского военного института физкультуры, руководителем комплексной научной группы боксерской сборной Вооруженных Сил. «Чем собираешься заниматься после ухода из бокса? - спросил он.- Насколько я знаю, у тебя высшее образование, парень ты думающий, так что подумай насчет аспирантуры. Мой тебе совет как офицеру: подавай рапорт о зачислении в адъюнктуру нашего института…» - «У меня же нет физкультурного образования? - усомнился я. «Ничего, сдашь кандидатский минимум…»
В общем, он меня убедил и я загорелся. Поскольку высшее образование у меня было не гуманитарным, сдал в Москве вместо двух кандидатских экзаменов четыре, включая историю КПСС, и в том же 73-ем году, уехал в Ленинград, став, как вы правильно сказали, адъютантом военного института физической культуры. Начал грызть гранит науки, ходить по библиотекам, участвовать в конференциях и разных научных диспутах. В общем, головой окунулся в учебу. Продолжая при этом боксировать и ездить на сборы в составе комплексно-научной группы команды Вооруженных Сил. Тему диссертации «Некоторые аспекты надежности боксеров высокого класса и педагогические методы ее совершенствования», мне тоже подсказал Плахтиенко, согласившийся стать моим научным руководителем. Проблема деятельности человека в экстремальных условиях (а спортивные соревнования являются такими), на мой взгляд, до сих пор недостаточно изучена. Я внес свой посильный вклад в решение этой проблемы: попытался в своей диссертации перенести надежность работы техники, технических изделий, инженерной психологии на спортивную деятельность.
Как жизнь сложилась после окончания адъюнктуры?
Два года отработал старшим инструктором-методистом в учебно-методическом отделе ЦСКА. Был начальником группы детско-юношеского спорта - курировал работу детских школ, писал методички. А в конце 1980 года вызывает меня тогдашний начальник ЦСКА участник Великой Отечественной войны, полковник Иван Кириллович Покусаев и говорит: «Ну, что? Допрыгался?». А у самого глаза улыбаются, глядя на мою реакцию. Но не стал долго держать меня в неведении: «Ладно, - говорит, - разговор серьезный. Заверюхин уходит в отставку по возрасту. Мы посоветовались - есть предложение назначить тебя на должность главного тренера Вооруженных Сил…». Естественно, я не дал себя упрашивать, тем более, к тому времени мне порядком опостылела «писучая» работа. Хотелось практики.
Пробыл на этой должности шесть лет. Есть, скажу без ложной скромности, что вспомнить за этот период, чем гордиться. Наладил, считаю, организационную работу по призыву в армию талантливых ребят, сохраняя их для нашего бокса. Некоторые из них, как, например, обладатель Кубка мира, призер чемпионата мира Вячеслав Яковлев, даже остались потом на сверхсрочную службу, получив офицерское звание. Скомплектовал, на мой взгляд, сильный тренерский состав. Организовал качественный учебно-тренировочный процесс, договариваясь о сборах с руководителями лучших баз страны. Как следствие, в национальной сборной всегда было много армейских боксеров, показывающих хорошие результаты на чемпионатах СССР и международных турнирах. За эти шесть лет, например, выиграли все чемпионаты Спортивного комитета дружеских армий (СКДА), в состав которого в разные годы входило 26 стран и просуществовавшего до 1991 года. Правда, и анонимки в вышестоящие органы на меня писали. Знал, честно говоря, их авторов, также, как и мотивы, толкавшие их на написание кляуз, но не буду сейчас на этом останавливаться и, тем более, называть фамилии. Пусть это останется на их совести.
Эти люди как-то поспособствовали вашему уходу с этой должности?
Нисколько. В 1981 году я женился во второй раз, в 83-ем родился сын, а я - в постоянных, непрекращающихся разъездах. Стал уставать от них, захотелось нормальной семейной жизни. В этот момент подвернулась работа на Мадагаскаре. Сам, что греха таить, предложил свою кандидатуру, убедил руководство Спорткомитета министерства обороны отпустить меня, прошел двухмесячный курс французского языка, подписал контракт и улетел на четыре года на остров вместе с супругой. Работал там советником по физической подготовке малагасийской армии, занимался преподавательской деятельностью, тренировал местных боксеров. Одного из них, кстати, встретил через 25 лет на чемпионате мира в Милане уже в ранге старшего тренера сборной Мадагаскара. Вместе со мной тогда на острове работали двукратный олимпийский чемпион по тяжелой атлетике Леонид Жаботинский, обладатель полного комплекта олимпийских наград по легкой атлетике Янис Лусис, знаменитый футболист Владимир Мунтян, известные баскетболисты Анатолий Астахов и Евгений Коваленко. Памятное, что говорить, было время в моей жизни. Жаль только, что когда вернулись домой в 1991 году, не смогли получить в полном объеме все, что удалось заработать. Помните, какое смутное время переживала тогда наша страна? Случился финансовый обвал, инвалютные рубли перестали обеспечиваться валютой и наши чеки Внешпосылторга заморозили. Три года ждали, но заработанную валюту так и не получили. Выдали все в рублевом эквиваленте, с большими потерями для нас, учитывая инфляцию рубля. Обидно, конечно. Вернись мы на год раньше, получили бы всю сумму в валюте, а так случилось то, что случилось.
Валериан Соколов
Что было дальше?
Руководил научно-исследовательской лабораторией ЦСКА и ЦСК ВМФ, был исполнительным директором промоутерской компании по организации первых профессиональных боев в России, начальником Управления спортивных единоборств Центра спортивной подготовки сборных команд России, председателем главного тренерского совета Федерации бокса России, старшим тренером национальной сборной по боксу, государственным тренером. Последним местом работы стала должность начальника отдела спортивных единоборств Центра спортивной подготовки команд Московской области. Жизнь побросала, но с боксом старался не расставаться. В настоящее время в свой 71 год пенсионерствую. Занимаюсь внуками.
За российским олимпийским боксом продолжаете следить?
Рад бы, но, к сожалению, сейчас не за кем. Последние наши результаты на чемпионатах Европы и мира откровенно разочаровали…