Менеджер отеля и детектив смотрели на лежавшее на кровати тело мужчины, который свёл счёты с жизнью минувшей ночью.
«Норман Селби, так подписана записка и под этим именем он зарегистрировался при заселении», - сказал менеджер. «Разве это не его настоящее имя?».
«Это было его настоящее имя», - ответил детектив. «Но также его звали МакКой. Настоящий МакКой».
Жизнь Кида МакКоя была полна насилия, обмана и женщин. Он провёл на ринге в качестве боксёра 200 поединков, был побеждён только в шести из них и даже владел титулом чемпиона мира. Он восемь раз женился (в том числе трижды на одной и той же женщине) и застрелил ещё одну, довольно легко отделавшись за совершённое убийство. Присущими ему чертами являлись тщеславие, хитрость, остроумие, жестокость, страсть к деньгам и самолюбованию. Но прежде всего, МакКой был доволен собой. Ни разу в своей жизни - ни когда он являлся чемпионом мира, ни когда стал банкротом, или был заключённым, или любимцем Бродвея, или подозреваемым в краже драгоценностей, или полупрофессиональным жигало, или пожилым пенсионером он никогда не делал и не говорил ничего, что вызывало бы у него недовольство самим собой. Поэтому никому не известно, по какой причине в апрельскую ночь 1940 года он неожиданно потерял своё удовлетворение Норманом Селби, известным как Чарльз (Кид) МакКой, и покончил со всем одним махом.
Кид не был болен или травмирован в ту роковую ночь когда зарегистрировался в Детройтском отеле Tuller. У него имелась работа. Ему было 66 лет, но он поддерживал хорошую форму, обладая большим количеством седых, но вьющихся волос обрамлявших его светлокожее, вовсе не соответствовавшее возрасту лицо и оставался почти столь же аккуратным как всегда. При регистрации у служащего отеля, он оставил просьбу разбудить его в 10 часов следующего утра. Именно когда он не ответил на звонок, прибывший в номер менеджер и обнаружил постояльца мёртвым. Причиной смерти стала передозировка снотворным. В комнате было найдено две или три записки. В одной из них скончавшийся просил бухгалтера Ford Motor Company, где он работал, передать ту зарплату, которая ему причиталась своей восьмой и последней жене. В самой длинной записке, в числе прочего было сказано следующее:
«Тем кого это может касаться: Последние восемь лет я хотел помочь человечеству, особенно молодежи, не знающей законов природы в тгм, что касается правильной осанки, правильного питания и т.д... Всем моим дорогим друзьям, желаю удачи. Простите, что я не сумел выдержать безумия этого мира. Всего наилучшего. (подпись) Норман Селби. В моём кармане вы найдете 17,75 $».
Что касается помощи человечеству, то частично это было правдой - МакКой изобрёл и пытался продать так называемый пояс здоровья. Что же до «безумия этого мира» - большая часть безумия, которое познал Кид, было устроено им самим и он жил с ним хорошо и весело. Опять же, что до помощи человечеству - Кид всегда помогал сам себе. Любой хорошо знавший этого покойника, лежавшего в окружении своих последних слов, подумал бы, что никогда раньше МакКой не играл столь мирно, спокойно и безобидно. Любой знавший его заподозрил бы подвох.
Так, однажды, в 1895 году, в Бостоне, полусредневес Джек Уилкс был встревожен внешним видом МакКоя, когда они поднялись на ринг, чтобы провести поединок. Лицо Кида было белым, как простыня. Под его глазами были тёмные круги. Каждые несколько минут он прикладывал левую перчатку ко рту и кашлял.
Когда начался первый раунд, МакКой прошептал: «Полегче, Джек. Я думаю, что умираю, но мне нужны деньги».
Уилкс расслабился, не видя угрозы в МакКое. Но во втором раунде, сразу после приступа кашля, рука МакКоя прикрывавшая его рот неожиданно рванулась вперёд и отодвинула защиту Уилкса в сторону, в то время как его удар правой в подбородок лишил боксёра сознания. Готовясь к этому бою МакКой покрыл лицо тальком, а глаза подвёл тёмным карандашом. Притворный кашель был почерпнут им из многих новелл того времени.
В Филадельфии в 1904 году МакКой сражался с крупным, широко разрекламированным голландцем по имени Плааке. Во втором раунде он начал лихорадочно указывать на пояс Плааке.
«Твои шорты соскальзывают!», - говорил он. «Подтяни их!». Плааке потянулся вниз обеими руками, а МакКой ударил его в челюсть и сбил с ног. «Оставайся внизу или я оторву тебе голову!» - прорычал он.
Голландец был напуган агрессией, которая внезапно прорезалась в голосе Кида и злобной гримасой, которая преобразила его лицо. Он остался на канвасе, а американский менеджер Плааке отправил его обратно в Голландию на следующей же лодке для скота.
Когда МакКой управлял гимназией в Нью-Йорке, в первые годы прошлого столетия, он однажды спросил нового ученика, когда тот вошёл в дверь:
«Кто это пришёл с тобой?». Ученик повернулся, чтобы посмотреть, а МакКой сбил его с ног. «Это твой первый урок - никогда никому не доверяй», - сказал он. «Пять долларов, пожалуйста».
Кид всю жизнь получал удовольствие, проворачивая подобное. Однажды, всего за несколько месяцев до смерти, когда он ехал по дороге в округе Уэйн, штат Мичиган, его машина слегка столкнулась с грузовиком. Обе машины заглохли. Водители вышли, и дальнобойщик приблизился к МакКою с оскорблениями.
«Я немного плохо слышу», - сказал МакКой, прижимая руку к уху.
Дальнобойщик приблизил подбородок к его уху, чтобы выразить свои претензии более определённо и чётко, в ответ на что МакКой, взмахнув рукой на шесть дюймов вверх, сбил его с ног.
Утром того дня когда он был найден мертвым, истинный ученик Кида МакКоя, увидев предсмертные записки, дважды проверил бы тот факт, что он действительно мёртв. Это была не первая написанная им записка о самоубийстве. В 1924 году МакКой жил с разведённой женщиной по имени Тереза Морс в квартире в Лос-Анджелесе. Когда миссис Морс была смертельно ранена своим любовником, а полиция, расследовавшая это преступление, обнаружила возле её тела послание от Нормана Селби, которое начиналось, также как и его последнее письмо, словами «Тому, кто это прочтёт...», из содержания которого следовало, что МакКой желает покончить со всем, но тогда он не свёл счётов с жизнью. В тюрьме несколько дней спустя МакКой перешёл к другой стратегии, симулируя безумие, чтобы защититься от обвинения в убийстве. Проверяющий обнаружил, что МакКой обходил свою камеру с пустым выражением лица, останавливаясь время от времени, чтобы лизнуть кусочек картона и наклеить его на стену.
«Для чего это?», - был задан вопрос.
«Тихо!», - ответил МакКой. «Я делаю ловушку для этой крысы, её мужа».
Для того, чтобы устранить сомнения даже была призвана команда учёных, чтобы изучить предполагаемого сумасшедшего.
«Он, не менее вменяемый, чем все мы», - сообщили врачи.
Обвинитель, представляя доказательства совершения МакКоем убийства, заявил, что Кид не пытался совершить самоубийство. Он убил женщину по вполне разумной причине - она была богата и не желала выходить за него замуж.
Из всех богатых и красивых женщин в жизни МакКоя Тереза Морс, должно быть, являлась единственной, кто этого не сделал. Было любопытно, как менялось отношение Кида к любви и браку по мере изменений в его собственной карьере. Когда он был молод, крепок и сражался сначала в обтягивающих руки перчатках, а затем по правилам маркиза Куинсберри, сначала на крытых помостах и танцплощадках, а затем на ринге, побеждая таких опасных соперников, как чемпион Томми Райан и сильный тяжеловес Том Шарки - в те времена его любовные отношения были короткими.
О своём первом браке в возрасте 22 года, с девушкой из Огайо по имени Лотти Пилер, МакКой однажды сказал:
«Через несколько месяцев после того, как я женился на ней, я встретил королеву бурлеска, которая покончила со мной как с женатым мужчиной».
И это было только начало. Конечно, он любил миссис Джулию Вудрафф -Кроссельмир, чьё сценическое имя было Джулия Вудрафф и конечно, она любила его. Он привлёк её внимание, остановив драку в железнодорожном вагоне, однажды в 1897 году во время поездки из Нью-Йорка в Филадельфию. За следующие несколько лет они женились и разводились три раза.
Всё стало меняться, когда парень стал старше, когда он стал сражаться только тогда, когда был обязан и чувствовал давление и трудности жизни. Так было в 1905 году, когда он женился на молодой вдове миллионера Лилиан Эллис после того как Джулия освободила его от обязательств в последний раз.
«Она убежала с человеком по имени Томпсон», - рассказывал Кид. «Они совершили кругосветное путешествие, а когда вернулись, ушёл я».
Миссис Эллис призналась прессе, что понимает, с кем связывается.
«Я знаю, что не получаю ангела, но я удовлетворена», - сказала она.
Кид же был так взволнован, что даже написал импровизированное свадебное стихотворение в несколько строк:
"Dogs delight to growl and fight,
But let men be above them,
It's better to have a gal for a pal,
When he really knows she loves him."
В некотором смысле, говорил МакКой, эти строки были его прощанием с боксом, по крайней мере, на тот момент он так считал ...
«Джефф, - говорил он, имея в виду Джеймса Дж. Джеффриса, чемпиона мира в тяжёлом весе в отставке - тот единственный ныне живущий человек, который способен побить меня».
Хотя это звучало довольно хвастливо, утверждение вполне могло быть правдой. Возможно, что для его веса, который варьировался от 145 фунтов до 170, МакКой был лучшим бойцом в мире, когда находился в своей лучшей форме.
«Чудо, гений искусства боя», - охарактеризовал его однажды Джеймс Дж. Корбетт.
«Беспощадный, быстрый и почти непобедимый», - сказал о МакКое Филадельфия Джек О'Брайен.
Это был странный факт о МакКое - ему не нужны были хитрости, чтобы являться отличным бойцом. Он обманывал, потому что любил обманывать, точно так же, как первое время он женился на женщинах, потому что любил их. Сражаясь на высоком уровне, он оставался настоящим МакКоем.
Фраза, которая прославила его прозвище, родилась в Сан-Франциско в 1899 году. По крайней мере, МакКой всегда так говорил, и хотя он являлся одним из самых плодовитых и неутомимых лжецов своего поколения, есть большая вероятность, что эта часть его истории соответствует действительности. Кид отправился на побережье в марте того года, чтобы встретиться с известным боксёром Джо Чойнски. Немного раньше, в Сан-Франциско, Джо МакОлифф легко избил бойца по имени Питер МакКой. В свою очередь Кид МакКой, выдал Чойнски жестокое избиение в 20 раундах, сбив его с ног 16 раз. Пресса громогласно приветствовала его победу.
«Чойнски избит», - гласили заголовки. «НАСТОЯЩИЙ МАККОЙ».
Что касается того, как Норман Селби получил имя МакКой, есть две истории, рассказанные им самим и обе они правдоподобны. Он родился, вероятно, в октябре 1873 года в Москве, штат Индиана, на небольшом участке сельскохозяйственных земель к северо-западу от города Рашвилл. Семья Селби переехала в Индианаполис, когда Норман был маленьким. Когда ему исполнилось 14-16 лет, он и два других мальчика сбежали на поезде в Цинциннати, где полицейские отловили их на железнодорожной станции.
«Вы Норман Селби?» - спросил полицейский Нормана. «Я Чарли МакКой», - ответил он.
Накануне вечером в окне поезда он увидел табличку «Станция МакКой» и недолго думая назвал это в качестве имени. И на свой первый призовой бой, он вышел под именем Чарли (Кид) МакКой.
В другой версии, Кид утверждал, что он однажды видел пародийный акт, в котором рассказывалось о подвигах двух взломщиков сейфов Кида МакКоя и Спайка Хеннесси. В фойе театра за копейки можно было купить книгу о жизни МакКоя и Хеннесси. Кид прочитал книгу и был столь очарован дерзким, агрессивным характером МакКоя, что позаимствовал его имя. В любом случае, нет никаких сомнений в том, что он начал сражаться в раннем возрасте под именем Кид Маккой. Некоторые говорят, что его первый бой за 5 или 10 долларов прошёл против Чарльстона Яллы. Другие утверждают, что это было против Пита Дженкинса, в Сент-Пол в 1891 году. В Сент-Поле, Кид, который осев там, зарабатывал мытьём посуды, стал посещать баптистскую церковь. Он должен был сделать это, чтобы присоединиться к YMCA, обладавшей единственной спортивно-тренировочной базой в городе. Он победил Дженкинса в четырёх раундах.
С марта 1895 года Кид стал считаться бойцом с репутацией - он стал «человеком, который победил Шэдоу Мэйбера». В глазах же Мэйбера он остался обманщиком. Шэдоу, австралиец, сражавшийся в Штатах и довольно известный боксёр, боксировал против МакКоя в Мемфисе.
В конце одного из раундов Мейбер услышал сильный, чёткий голос, сказавший: «Прозвонил звонок. Иди в свой угол».
Он начал поворачиваться, а МакКой, являвшийся автором соответствующего неофициального объявления, достал его челюсть ударом. МакКой в дальнейшем победил так и не пришедшего в себя австралийца решением судей по итогам 10 раундов.
Он обладал удивительными скоростью и маневренностью, что дополняло трюки, мощь и остроту ударов. В ринге, он умел двигаться вбок или назад, почти столь же быстро, как обычный человек бежал вперёд.
«На самом деле, в беге спиной назад, - сказал он однажды, - я мог бы победить любого человека в мире».
Он совершенствовал работу левой руки, когда ел, писал и бросал мяч. От каждого хорошего бойца, с которым он сражался или работу которого наблюдал, он чему-тоучился. Боб Фитцсиммонс, в то время признанный чемпион мира в среднем весе, готовился к поединку в Новом Орлеане, где МакКой находился в то время для собственного боя. Кид заработал несколько долларов спаррингуя с чемпионом.
«Ты хитрец», - сказал ему Фитц после того, как МакКой, показав ложный удар слева, вонзил правую прямо в живот Боба, продемонстрировав, что освоил один из любимых приёмов самого Фитцсиммонса. «И ты способен ударить почти так же сильно, как я».
«И по той же причине», - отметил Кид.
«Что ты имеешь в виду?», - спросил корнуоллец, которому не нравилась мысль о том, что его легко разгадать.
«Ты используешь колени при нанесении ударов Боб, - сказал МакКой. «Я считаю, что ты столь сильно бьешь, потому что наносишь удар работая коленями, а не талией или бедром».
«...! - недодобрительно сказал Фитцсиммонс.
Он считал, догадку МакКоя ошибочной и вполне мог быть прав. Однако факт остаётся фактом - МакКой, тренировками развивал мышцы ног и подвижность коленей, шагая по 20 минут или полчаса за подход, с зажатой меж коленей монетой в пятьдесят центов.
Фитцсиммонс, который выиграл титул в тяжёлом весе у Джима Корбетта в 1897 году был слишком крупным и сильным для МакКоя, который в те годы весил порядка 145 фунтов. В полусреднем весе чемпионом мира являлся в тот момент Томми Райан, которого многие считали самым умелым боксёром современности. Райан и МакКой были сведены, чтобы сразиться за титул чемпиона в Маспете, Лонг-Айленд, в марте 1896 года. Это был матч, об исходе которого Райан не беспокоился. МакКой дрался с ним парой лет ранее и намеренно произвёл на соперника неблагоприятное впечатление, главным образом по причине какой-то робости в ринге. Однажды во время спарринга он попросил Томми не бить его в область сердца.
«Меня тошнит, мистер Райан», - сказал он. «И удары доставляют мне острую боль, которая пугает меня. Я бы не стал драться, если бы не пришлось делать этого».
В их титульном поединке Райан сделал всё, что в его силах, чтобы поразить МакКоя в область сердца и в каждое иное место которого он мог дотянуться. Но он никак не мог попасть в цель и в 12-м раунде, потеряв терпение, начав дико свинговать, Райан оставил свой подбородок открытым и поймал им правый прямой, который сбил его с ног и оставил беспомощным на канвасе. МакКой избивал чемпиона до 15-го отрезка, когда отправмл его в нокаут.
Кид утверждал, что он разработал «штопор». Фраза, как и другие, придуманные этим болтуном, разошлась на цитаты. Удар «штопор», вероятно, являлся ничем иным как левым крюком в голову, похожим на любой другой левый крюк. Но МакКой объявил (и многие поверили ему), что он придавал своему левому запястью дополнительное, продолжительное вращение, которое увеличивало его скорость и способность рассекать и причинять боль.
«Это был принцип нарезки, - сказал он. «Я открыл это, изучая винтовку в Южной Африке».
Именно в Южной Африке, в Буллавайо, МакКой однажды сражался с 250-фунтовым негром, по прозвищу «Король каффиров». В первом же раунде МакКой, двигаясь назад, заманил гиганта в свой угол. «Король» внезапно почувствовав боль в замешательстве, посмотрел вниз на свои босые ноги, а Кид в тот же момент пустил в дело правую руку и сбил соперника с ног. Как оказалось, как только начался бой, канвас, секунданты МакКоя, усыпали канвас кнопками.
Странно было то, что таилось в этой кудрявой голове с на вид безобидным лицом. Кид не мог удержаться от лжи - его воображение работало день и ночь, чтобы увеличить свою легенду. Он не мог удержаться от мошенничества - его бой с Корбеттом в 1900 году, после того, как Корбетт потерял титул в тяжёлом весе, был назван современниками одним из самых вопиющих подставных боёв в истории ринга.
Один из репортёров написал: «Это был самый умный боксёрский поединок, какой я когда-либо видел, учитывая, насколько тщательно он был отрепетирован заранее».
Но в МакКое было гораздо больше, чем только жадность и обман, не чужды ему были смелость и свирепость. Он умел сражаться как тигр, несмотря ни на что. В такой момент Морис Метерлинк, драматург, который видел поединок Кида в Европе, однажды охарактеризовал его как «самого отважного человека на земле». Должно быть, МакКой был таким в ту ночь, когда сражался с Томом Шарки, после того, как оставил титул и поднялся в весе
Моряк Том Шарки не являлся великаном - он был приземистым, но массивным и очень прочным. За 45 раундов их боя Джим Джеффрис ни разу не сбил его с ног. Шарки и МакКой встретились 10 января 1899 года в старом атлетическом клубе Ленокс в Нью-Йорке. Это были самые большие сборы в жизни МакКоя. В ту ночь сборы составили 46 000 долларов. Кид был примерно роста Шарки, но выглядел худым бледным мальчиком рядом с соперником. Бегая, как грабитель от полицейского, он вынудил Шарки совершать рывки и выпады, время от времени позволяя расстоянию между ними сократиться. Он контратаковал свинги и цеплял голлву Шарки левым хуком, поражая его в зубы и скулы. Дважды он сбивал с ног человека, с которым не смог этого сделать чемпион мира в тяжёлом весе. К концу девятого раунда было похоже, что МакКой побеждает, а зрители кричали, чтобы он заканчивал поединок. По правде говоря, МакКою самому пришёл конец, так как он израсходовал все свои силы и в десятом отрезке у него отказали ноги. Шарки поймал его в этом раунде, сначала ударом в корпус, который, казалось, сломал рёбра Кида, а затем сокрушительным ударом в челюсть. Драматург Пол Армстронг, освещавший поединок так написал о концовке боя и МакКое:
«Он вцепился в канвас, как глубоководный краб... оказался на четвереньках..., а затем замер на канвасе бесформенной кучей».
В 1900 году Кид управлял ночным клубом в подвале отеля Normandie, на углу Бродвея и 40-й улицы. Он занимался этим до тех пор, пока к нему не возникли вопросы о том, что в полиции назвали «кражей у клиентов», после чего люди стали воздерживаться от посещения заведения Кида. В 1904 году он подал прошение о банкротстве, имея долги на сумму 25000 долларов и не имея активов. В долги входили 320 долларов за одежду и 569 долларов за ремонт машины. Было естественно, что Кид отреагировал на этот кризис, женившись на Лилиан Эллис, которая как отмечалось выше являлась богатой вдовой. Было естественно также, что когда миссис Эллис рассталась с ним после трёх или четырёх лет, он женился на довольно обеспеченной миссис Эдне Валентайн Хайн. До их свадьбы Кид произвёл на миссис Хайн благоприятное впечатление, расправившись в уличной драке с мистером Хайном.
Это был один из немногих боёв, проведённых МакКоем в те годы. Со временем когда меж браками МакКой чтобы заработать был вынужден снова профессионально сражаться, он обнаружил, что дела идут плохо. При этом слаба оказалась плоть, а не острый мозг. Боец по имени Джим Стюарт однажды ночью в эти дни поднялся на ринг в Нью-Йорке, чтобы посмотреть, что осталось от МакКоя. Перед боем он пошел в угол Кида, чтобы засвидетельствовать своё почтение. МакКой, махнув друзьям в толпе, сделал вид, что не видит его и Стюарт, обиженный, хотя и не смертельно, вернулся в свой угол. Когда рефери вызвал их, чтобы дать инструкции, МакКой наступил сопернику на ноги и ударил его локтем в глаз. Затем он схватил Стюарта одной рукой за шею, пригнул его голову и два или три раза ударил его кулаком в челюсть.
«Что я хочу знать, мистер рефери, - почтительно спросил Кид, - так это позволено ли ему ударить меня подобным образом?». «Нет, это не так», - ответил рефери.
Джим Стюарт пережил эти отборочные соревнования, бой начался и через шесть раундов закончился без решения.
«Скажите мне, мистер МакКой, - спросил позже Стюарт, - вы рассчитывали лишить меня сил этим трюком с рефери?». «Бог знает, парень», - сказал Кид. «Никогда не скажешь точно, пока не попробуешь».
В последнем поединке в своём послужном списке МакКой встретился с британцем Карраном в Лондоне в 1912 году. Поединок был рассчитан на 20 раундов - долгий и утомительный путь для человека лет сорока, каким был МакКой. На трёх четвертях пути ноги МакКоя почти отказали. Неожиданно хронометрист, сидевший у ринга в вечернем костюме, взял у помощника стакан виски с содовой и осторожно поставил на настил ринга. Мгновение спустя Кид наткнулся на удар Куррана, упал на канвас возле места хронометриста, схватил стакан и осушил его. Бой прошел полную дистанцию. Было близко, но МакКой ушёл победителем.
МакКой и Чарли Чаплин
Несмотря на то, что Маккой был по-прежнему жизнерадостным, он явно оказался в затруднительном положении в финансовом отношении, когда в начале Первой мировой войны возвращался домой из Лондона. Армия США кормила его следующие несколько лет. Вступив в армию в 1915 году усталый, измученный МакКой, обратился к безопасности униформы и стабильной заработной плате, также как он обращался к браку, когда был моложе. МакКой служил на мексиканской границе в 1916 году, а в годы войны в тылу, главным образом в качестве инструктора по боксу.
Когда его служба закончилась, Кид направился в Калифорнию. Он получил несколько эпизодических ролей в Голливуде, но эта карьера довольно быстро оборвалась. В 1922 году он снова стал банкротом с активами в два костюма. Так или иначе, он держался на плаву, пока летом 1924 года не встретил ещё одну женщину с деньгами и мужем, который ей не нравился.
Тереза Вайнштейн-Морс собиралась развестись с Альбертом Э. Морсом, когда встретила МакКоя. Ей было под тридцать и она была красива. Неизвестно, как она познакомилась с Кидом, но 4 августа, когда их дружба была зафиксирована в официальном документе, она назвала его полиции своим «телохранителем». Полицию вызвал Морс, который пожаловался на то, что его жена и МакКой применили к нему насилие. Целью встречи этих троих стало обсуждение имущественного положения Морса. Кид, конечно, имел привычку общаться при помощи кулаков, однако в данном случае, именно миссис Морс ударила мужа, а МакКой лишь защищал её.
Последовал развод, а Кид и Тереза вместе сняли квартиру под именами мистер и миссис Н. Шилдс. Есть веские основания полагать, что Кид хотел жениться не только на имени. Миссис Морс, по крайней мере, в тот момент этого не желала. Так или иначе соседка Шилдс душной ночью 11 августа, через несколько минут после полуночи услышала женский голос в квартире Шилдс и слова: «О, Боже мой, не делай этого!». Крик повторился, затем последовал одиночный выстрел. Сосед попытался открыть дверь Шилдс, которая была заперта. 12-го числа служащий отеля нашёл Терезу мёртвой на полу спальни, которую она делила с МакКоем с огнестрельным ранением в левый висок. Рядом лежал пистолет 32-го калибра. Фотография Кида лежала на её груди. Также на виду была предсмертная записка, подписанная Норманом Селби, который завещал своё тело матери.
Почти в тот же момент когда полиция обнаружила записку и тело, которое ей не соответствовало, сам МакКой находился в нескольких кварталах оттуда с другим пистолетом в антикварном магазине, принадлежавшем его любовнице. Взъерошенный, явно пьяный, он ворвался в магазин с пистолетом, где сказал мужчинам, главным образом работникам, снять обувь и штаны. Он поставил пластинку на фонограф и, под прикрытием шума, прошёлся по карманам брюк присутствовавших в поисках денег. Затем, ругаясь со всей грязью, которую он смог собрать из своего 51-летнего опыта, он покинул помещение и на улице серьёзно ранил первых же трёх человек, которых встретил - двух мужчин и женщину. Полиция настигла его, когда он бесцельно бегал по Вестлейк-парку.
Был ли он пьян? МакКой, хотя в своё время употреблял вино, в этот раз не пил. Неужели он притворялся безумным, чтобы избежать ответственности? Может быть. Во всяком случае, притворялся он или нет, МакКой поутих после нескольких дней в тюрьме и на суде сказал присяжным серьёзно и спокойно, что Тереза («единственная женщина, которую я когда-либо любил») застрелилась в его присутствии. Это была версия, которой Кид придерживался всю оставшуюся жизнь. Обвинение в опровержение указало, что миссис Морс, женщина-правша, была ранена в левую часть головы.
Прокурор сообщил присяжным, что МакКой после преступления сообщил своей сестре: «Я должен был убить эту женщину».
Присяжным понадобилось 78 часов, чтобы решить, кому верить. В конце концов, они не поверили МакКою. Он был приговорён к 10 годам за непредумышленное убийство и к двум срокам по 7 лет за последующие преступные действия, получив в общей сложности 24 года...
Это, казалось, означало, что Кид должен был умереть от старости в тюрьме Сан-Квентин. Был лишь один способ избежать такой судьбы - примерное поведение в таком масштабе, какого МакКой никогда раньше не демонстрировал.
Когда он вышел на свободу в 1932 году будучи освобождён условно-досрочно спустя немногим более семи лет пребывания в тюрьме, проявив себя едва ли не самым примерным заключённым в истории Сан-Квентина с собой он имел канарейку по имени Майк, тюремное животное, столь же безобидное, как новый МакКой. Его будущая жизнь тоже должна была стать тихой и мирной. В прошлом он несколько лет тренировал бойца ВМФ, который использовал прозвище Сэйлор Риз. В 1932 году под своим настоящим именем Гарри Беннетт этот человек стал начальником отдела кадров компании Ford в Детройте. Беннетт устроил условно-досрочно освобождённого МакКоя сторожем на одно из предприятий Форда. Новая строка в платёжной ведомости гласила: «Норман Селби. Возраст, 59 лет. Рабочий». Условия его условно-досрочного освобождения держали Кида а Детройте в течение пяти лет. Когда в 1937 году он стал полностью свободным (Кид говорил, что его «помиловали», но на самом деле это было лишь формальным окончанием условно-досрочного освобождения), он продолжал жить в Детройте и работать на Форда.
Он совершил несколько поездок за пределы места жительства после того, как оказался полностью свободен. В ходе одной из поездок МакКой посетил Рашвилль, штат Индиана, где он женился в восьмой раз на миссис Сью Кобб-Коули. Также он посетил Нью-Йорк, где Кид и его старый коллега Филадельфия Джек О'Брайен побродили по городу, вспоминая прошлое. Куда бы он ни отправлялся, МакКой казался счастливым. Его брак сложился хорошо и он имел постоянную работу. Когда он лгал, то делал это по прежнему демонстрируя удовлетворение собой. Однажды его спросили, видел ли он когда-нибудь своих бывших жен.
«Вы не поверите, - самодовольно сказал Кид, но я вижу их всех регулярно. Каждый год я устраиваю вечеринку и каждая женщина, на которой я когда-либо была женат, приезжает в Детройт, чтобы увидеть меня снова». Он добавил с мошеннической улыбкой. «Почему бы им не приехать, ради меня?».
МакКой не был сумасшедшим или старым маразматиком. Ему просто понравилась эта ложь и все остальные, которые воспевали ум, красоту, хитрость Кида МакКоя. Во всём, что он делал, пока его дни шли к своему странному концу, его разум и тело работали размеренно и хорошо.
А потом, неожиданно для всех он покончил с собой. Возможно, в его жизни был один особый грех, который был столь велик для него, что он больше не мог жить с ним. Если это так, никто не знает, что это было, кроме Кида МакКоя.