Панаме Эл Брауну было 48 лет, когда он скончался от туберкулеза в Нью-Йорке в 1951 году без доллара в кармане.
Сперва его похоронили в маленькой могиле в Гарлеме, но позже какие-то люди, знавшие насколько хорош он был в ринге, собрали деньги, и, выкопав его кости, отправили их в Панаму для надлежащего захоронения.
Это был вполне типичный конец для бойцов того времени, которые зачастую продавали последние предметы одежды и выживали исключительно засчёт порожденной ностальгией благотворительности и быстро тающей памяти о славных днях карьеры в ринге.
Большинство старых бойцов поколения Брауна, как и поколений до и после, заканчивали так же как он и не имело значения, добрались ли они до вершины как Браун или остались джорнименами - настоящими бедняками спорта.
Браун являлся лучшим бойцом легчайшего веса в мире в течение почти десятилетия, он стал первым латиноамериканским чемпионом мира по боксу и построил карьеру способом заметно отличным от пути, которым шли другие профессиональные бойцы того времени или любого времени.
Нестандартность Брауна начиналась с его телосложения. Браун являл собой олицетворение характеристики «необычайно высокий» за 50 лет до того, как обладавшие гиперудлиненными конечностями и ростом Томас Хирнс, а позже Марк Бриланд навсегда добавили эту фразу в лексикон бокса.
Тонкокостный Браун при росте 5 футов 11 дюймов, и весе в 118 фунтов имел 76-дюймовый рич (для сравнения рич чемпион мира в тяжёлом весе Рокки Марчиано составлял 67 дюймов), Браун возвышался над своими противниками, оставаясь при этом идеально симметричным в ринге.
Когда Браун находился на пике своей физической формы в 1930-х годах, лондонская Times описывала его как «бойца легчайшего веса ростом 71 дюйм, но каким-то чудом телосложения, идеально пропорционального».
Альфонсо Теофило Браун родился в Панаме в 1902 году. Его первое настоящее знакомство с боксом состоялось, когда он в молодости работал клерком канцелярии Совета по судоходству США в зоне Панамского канала. Он увидел, как американские солдаты занимались боксом, и, возможно, если бы они играли в баскетбол или сквош, он бы пошел в другом направлении, но они сражались друг с другом по правилам бокса. Вскоре он тоже занялся этим.
Браун стал профессионалом в 1922 году под руководством менеджера Дэйва Лумиански и очень быстро заявил о себе после переезда в Нью-Йорк в 1923 году.
Его подъём в рейтингах был стремительным. Через год после того, как он переехал в Нью-Йорк, журнал The Ring поставил его на третье место в мире в наилегчайшем весе. Два года спустя он входил в рейтинг легчайшего веса журнала под шестым номером.
Уже в июне 1929 года Браун выиграл вакантный титул чемпиона в легчайшем весе, одержав победу в Нью-Йорке над Видалем Грегорио перед 15 000 фанатов. Но его будущее оказалось более или менее сформировано двумя годами ранее, когда он провел год в Париже и так влюбился в город и в Европу в целом, что в дальнейшем сражался на европейском континенте 40 раз в период между 1929 и 1934 гг.
В своей книге «Monstres Sacres du Ring» известный французский боксёр Жорж Питерс описал атмосферу испанской Валенсии в мае 1935 года, в недели до того, как Браун проиграл бой за титул испанцу Бальтазару Сангхили.
«На улицах, в кафе, на набережной всюду были только Сангхили и Браун. Трамваи были полностью покрыты плакатами о бое. Продавцы лотерейных билетов, флористы и нищие все говорили только об этом».
Как верно то, что Браун был своим в Европе, так справедливо и то, что он стал любимцем Парижа. Свободно говоривший на семи языках, разбирающийся в великой литературе и гораздо более космополитичный, чем большинство бойцов, Браун покорил французов. Они обожали его неортодоксальный режим тренировок, который включал в себя курение, употребление шампанского и вина, а также частые вечеринки, длившиеся до рассвета.
Кроме того, в отличие от американских фанатов бокса, французы не оставляли без внимания маленьких бойцов. Тяжеловесы правили спортом в Америке, но европейские фанаты больше ценили небольших, но более опытных бойцов. И Браун был таким.
Был и другой аспект жизни Брауна, который сделал жизнь в Европе более комфортной для него: он, как многие полагают, являлся геем и состоял в отношениях с известным французским поэтом Жаном Кокто.
На самом деле, Кокто, который не имел опыта в боксе, стал менеджером Брауна после его поражения от Сангхили и ему приписывают управление бойцом на пути к успешному возвращению титула.
«Браун являлся гомосексуалистом в то время, когда о таких вещах даже не шептались в обществе в целом, не говоря уже о боксёрских кругах», - писал британский историк бокса Гарри Маллан в своей работе Ultimate Encyclopedia of Boxing. Указывая на американский санкционирующий орган, лишивший Брауна звания, Маллан продолжал: «Консервативное американское учреждение NBA (Национальной боксерской ассоциации) было радо найти причину лишить Брауна титула, якобы за его неспособность защитить от обязательного претендента Кида Казановы».
Тем не менее, Браун, который закончил свою карьеру с выдающимся рекордом 123-18-10 (с 55 нокаутами), являлся признанным чемпионом мира в легчайшем весе на протяжении шести лет и за это время провёл 11 защит титулов против лучших боксёров легчайшего и полулёгкого веса своей эпохи.
Его победа в реванше над Сангхили в 1938 году в Париже была его последней великой ночью, и, ао тнтциативе Кокто, Браун пообещал уйти в отставку после ещё одного боя. Этим боем стал поединок против Валентина Ангельмана в Париже (Браун остановил его в восьмом раунде). Часть парижской спортивной прессы убеждала Брауна продолжать сражаться, другие знали, что всё кончено.
«Эл Браун сражался с почти неземной жизненной силой», - писал тогда Дж. Лондон в Le Journal. «Бой, мог бы быть грустным, поскольку он проходил под заголовком «Погребение боксера». Эл Браун, подобно фениксу, восставшему из пепла, пережил кратковременное возрождение своей славы - недолгое, но уверенное».
Это был 1939 год, когда началась Вторая мировая война. Браун переехал в Соединенные Штаты, поселился в Гарлеме и попытался найти работу в кабаре, чем он ранее занимался в Париже, когда не сражался. Он не смог сделать этого и вскоре снова сражался, но не так хорошо как в минувшие годы и совсем е так, как делал это в молодости в Париже.
В последний раз Браун ввшел в ринг в 1942 году. Вскоре его арестовали за употребление кокаина и депортировали на год. После этого он вернулся в Нью-Йорк и в свои 40 лет служил спарринг-партнёром для новичков в спортзале в Гарлеме, зарабатывая по доллару за раунд.
Питерс, французский писатель-боксер, встретился с Брауном в Нью-Йорке за 13 месяцев до смерти Брауна.
«Как давно всё это было!», - сказал Браун, вспоминая дни своей славы в Париже. «Сейчас я старик. Мне почти 48 лет. Ах, если бы я только мог вернуться в Париж и увидеться с моими друзьями. Мне здесь слишком тяжело».
Тринадцать месяцев спустя Браун потерял сознание на 42-й улице в Нью-Йорке. Он скончался в больнице, не подозревая, что незадолго до его смерти одна из парижских газет начала организацию сбора средств для оплаты поездки Брауна в Париж.
Сорок один год спустя Браун был введен в Международный зал славы бокса. Это был не Париж, но то место, в котором он заслужил оказаться.