В октябре 2017 года мир бокса облетела печальная и грустная новость: зал Kronk в Детройте, штат Мичиган, легендарное место, где блестящий тренер Эмануэль Стюард подготовил большое количество боксеров мирового класса, почти был уничтожен в огне при подозрительных обстоятельствах. Как и город, в котором он был функционировал, в последние годы «Кронк» переживал очень трудные времена, и оставался закрыт годами. Многочисленные попытки возродить как спортзал, так и центр отдыха, в котором он был размещен, не получали необходимой тяги как до, так и после того, как здание было повреждено кражей медных труб в 2006 году. Похоже, что пожар стал определенным финишем долгому и мучительному испытанию. Kronk Boxing Gym больше не существует.
Трудно поверить, что к этому всё шло с самого начала и это должно было случиться. Если какий-либо спортзал заслуживает того, чтобы его рассматривали как настоящую святыню «Сладкой науки», несомненно, это «Кронк», настоящая веха величия бокса, место, которое дало боксу таких чемпионов мира, как Томас Хернс, Майкл Мурер, Хилмер Кенти, Джеральд Макклеллан, Милтон МакКрири, Тони Такер, Фрэнк Тейт и Джимми Пол. И помимо чемпионов, которые развили свои навыки там, репутация как Кронка, так и Эмануэля Стюарда была такова, что там побывали многие уже состоявшиеся таланты, в том числе Эвандер Холифилд, Оскар Де Ла Хойя, Леннокс Льюис, Рэй Мерсер, Джеймс Тони, Джефф Фенек и Насим Хамед.
Суть в том, что несколько залов за последние несколько десятилетий могут соперничать с историей и престижем «Кронка». Но в дополнение ко всем лучшим претендентам и чемпионам, которые вошли в душный подвал, который на самом деле был душным королевством Стюарда, в "Кронке" были бесчисленные подмастерья, перспективные, тренеры и спарринг-партнеры которые отыгрывали свою роль и имели там свое время и место. Это подводит нас к одному из них - Пол Дубе, монреальцу породнившемуся с Кронком, человеку, который имел возможность тренироваться с легендарным Стюардом и спаринговать с такими талантами, как Хернс, Мурер и Тони и другие.
Томас Хернс осматривает ущерб нанесённый залу в октябре прошлого года.
Этот молодой боец оказался неспособным дистанцироваться от мира вечеринок, стрип-клубов и организованной преступности, которые подорвали его спортивные амбиции. Жизнь его теперь вращается вокруг его продолжающейся битвы с раком и попыток оставить прошлое позади и жить жизнью в полной мере. Увлекательный рассказ Дубе не похож на любой другой, и большая его часть - Кронкский боксерский зал.
Репутация Дубе как неисправимогом тусовщика, привела его к отъезду из Монреаля. После того, как он тайно провёл груупу стриптизерш в общежитие команды и был изгнан из национальной любительской команды, ему стало трудно продвигаться в качестве профессионального кулачного бойца, поскольку его репутация опережала его. Будучи ненадежным и непредсказуемым, он решил искать возможности в другом месте, что привело его в Виндзор, Онтарио и человеку по имени Джордж «Кирк» Скотт. Помимо того, что он был известным хоккеистом, Скотт помогал Эмануэлю Стюарду искать проспектов и спарринг-партнеров для Кронка, и именно он впервые привёл Дубе в Детройт.
Здесь, по его собственным словам, и зародились воспоминания Пола Дубе о действительно легендарном спортзале, которого, к сожалению, больше нет.
Пол в Кронке с Томасом Хернсом и Эмануэлем Стюардом.
Я прибыл в Кронк в 1989 году и тренировался там около пяти лет. Я не мог получить хороших спаррингов в Монреале, потому что я нокаутировал всех. Также у меня были проблемы с боями, потому что у меня была плохая репутация. Мне нужны были перемены, поэтому я отправился в Виндзор, Онтарио, чтобы тренироваться, и там был Джордж Скотт. Тони и Паскаль Булинау, мои менеджеры в то время, связались со Скоттом, который направлял своих лучших боксеров и некоторых хоккеистов в Кронк, чтобы они могли работать там и учиться у Мэнни.
Я до сих пор помню свой первый день там. И, признаюсь, я был запуган. Я знал, что это будет жёстко. Но это место изменило меня, сделало меня мужчиной. Потому что у тебя там не было выбора. Если ты хотел тренироваться в Кронке, нужно было это делать. Тренажерный зал был в опасной части города, и в первый раз, когда вы его видели, то понимали, что он вас не любит. Я имею в виду, что даже просто прогулка по стоянке - это страшно. Вы смотрите вокруг, и вы не уверены, хотите ли вы выбраться из машины. Я помню это. В тот первый день я подумал: «Неужели я действительно хочу это сделать?» Потому что это грубое, пугающее место. Снаружи и внутри это было место боли и страданий.
Стоянка была единственным местом в этом районе, где вы могли оставить дорогой автомобиль, и с ним ничего не случалось. Потому что в этом районе Детройта если кто-то останавливался, чтобы заправиться, отходил, чтобы заплатить, а когда возвращался видел, что колеса исчезли. Я не преувеличиваю; Я видел это своими глазами. Эти ребята были быстрее, чем экипажи по замене колес в Indy 500. Вы повернулись спиной и колеса исчезали. Но в Кронке никто не трогал машины. Все уважали это место.
Задолго до пожара в прошлом году у Кронка были проблемы.
Для меня уже просто добраться до спортзала было тяжелым испытанием. Через некоторое время люди вокруг привыкли ко мне, но первое время копы фактически сопровождали меня. Они говорили мне быть осторожным, не оставаться надолго одному и не задкрживаться на одном месте. Они часто спрашивали меня: "Что ты здесь делаешь? Парень, ты должен быть осторожным". В то время здесь это было очень плохо и опасно. Потому что люди изо всех сил пытались выжить. Без преувеличения. Я видел семьи, живущие в домах, которые буквально не имели крыши или окон и поверите или нет, некоторые из парней, с которыми я спарринговал в спортзале, были из этих семей и этих домов, потому что им нужны были дополнительные деньги. Некоторые из них были очень талантливы, но у них не было ресурсов, чтобы выбраться наверх.
Но люди в зале узнав, кто я приняли меня, они проявили уважение ко мне за то, что я пришёл туда, потому что у меня хватило смелости приходить туда изо дня в день. Фактически, через некоторое время я чувствовал себя более своим здесь, чем это было в Монреале или Виндзоре.
Тренажерный зал был в подвале, а наверху был общественный бассейн. Я все еще помню тот запах. И жару. Когда вы спускались по лестнице, это было похоже на спуск в ад. Уродливо и грязно, но первое, что поражало вас, было зловоние. И то, как там пахло, причиняло просто физическую боль. Затем вы видели все эти надписи такие, как «Нет боли», «Без усилий» и «Большее вознаграждение», «Большая жертва».
Стюард в спортзале который он прославил.
В то время я был там единственным белым парнем и первые шесть месяцев были крайне жестокими. Они называли меня «белым мясом» или «свежим мясом». "Эй, мы получили свежее мясо! Пошли, свежее мясо!" Такого рода вещи. Они делали все возможное, чтобы запугать меня, презрительно смотрели, обзывали меня, отгоняли меня от мешка, говоря, что не моя очередь. Если я переступал канаты, меня толкали, мне всячески мешали заниматься.
Тренеры игнорировали меня днями, а затем, в самое тяжелое для меня время в конце тренировок, они требовали, чтобы я шёл на ринг и спаринговал. Я к тому времени зевершал двухчасовую тренировку, был полностью выдохшимся, а они говорили: «Эй, белый парень! Надень перчатки! Пойдем!». И представьте, мне нужно было бы быть на ринге с кем-то вроде Майкла Мурера. Или Дениса Андриеса. Или Томаса Хернса. И помните, что в Кронке не было дружеского спарринга. Не было никаких поблажек или работы над техникой. Каждая спарринговая сессия в Кронке была войной. Каждый из спаррингов там был тяжелее реальных боев.
Большую часть времени я действительно был просто куском мяса. Я был там, чтобы дать этим парням какую-то работу и мне пришлось отдаваться полностью и тот факт, что я был белым, делал всё только хуже. Я был на ринге с Хернсом или Мурером и все подбадривали их к тому чтобы бить меня, а я просто должен был сделать все возможное, чтобы не допустить этого. Это было похоже на пребывание на римской арене, христианина, брошенного льву. Я знал, что мне просто нужно попытаться выжить. Каждый спарринг-сеанс был битвой, и, поскольку я был белым, это ухудшало ситуацию. У ринга было много толпы, все кричали. Это было похоже на битву на складе или что-то в этом роде, без всяких ограничений, когда все смотрели. Это было сильное давление. Это было жёстко скажу я вам.
1981 Кронк Тренажерный зал
Поверьте, бывали моменты, когда я думал о том чтобы сдаться и уйти, но некоторые ребята, такие как Шугар Хилл и Джордж Скотт, подбадривали меня и призывали меня продолжать. И я держался. Я хотел учиться и совершенствоваться. Я знал, что это была важная возможность. Но ребята в спортзале пытались отговорить меня. Они хотели, чтобы я сдался. Они делали все возможное, чтобы сделать мою жизнь тяжёлой.
В некоторые дни мне приходилось спаринговать, по восемь или десять раундов. И, как я уже сказал, это был не дружеский спарринг. Кроме того, всегда было 90 или 95 градусов в тренажерном зале, супер горячо. Эмануэль верил в то, что так оно и должно быть, потому что, по его мнению если у вас будет шанс сразиться в главном событии в Лас-Вегасе, вам будет также жарко под большими огнями. Вся его идея заключалась в том, чтобы сделать работу в тренажерном зале настолько грубой и жесткой, насколько это возможно, чтобы, когда вы попадете в ринг, бои были легкими. И это работало.
Все изменилось к лучшему после того, как они бросили меня в мусорную корзину. Я тренировался там около шести месяцев, и постоянно испытывал описанные мной трудности Как-то Мэнни пожелал, чтобы я спаринговал с Хернсом за два дня до моего запланированного боя в Монреале. Сейчас в большинстве спортзалов вы не спарингуете за неделю до боя, чтобы убедиться, что вы не посечётесь или не случится что-то еще. Но в Кронке все было по-другому. Они не беспокоились о таких вещах, и они спаррировали вплоть до дня боя. Поэтому они хотели, чтобы я спаринговал с Хернсом, и я был зол из-за этого. Я не хотел устать и хотел остаться свежим для своего боя.
Редкая фотография Пол Дубе, работающий в Кронке.
Так что Мэнни, Томми и я остались на ринге, все остальные наблюдали, надеясь, что я буду избит, а я думал о том, что мой бой приближается и я был вне себя. Я в самом деле кричал на Мэнни, говоря, что если что-нибудь случится, такое как травма или что-то подобное, я собираюсь возложить на него всю ответственность. Ему было все равно, он сказал: «Пойдем работать». Поэтому он на ринге инструктировал Хернса о том, что делать, и Томми становился очень жестким, и я все больше расстраивался.
Вы должны представить себе, я там, с «Хитмэном» просто пытался выжить, а между тем Мэнни стоял очень близко, подсказывая ему, что делать: «Теперь левый крюк по корпусу ... затем шаг вправо ... теперь удар ... теперь правая ... ». Он был на ринге с нами, и он был так близок и давал указания Томми, и я слышал, что говорил Мэнни, но прежде чем я мог отреагировать, удар уже был там. Это было так неприятно, потому что я слышал, что он говорил, но не мог реагировать достаточно быстро, чтобы остановить Хирнса. И все вокруг ринга, кричат и говорят Томми, чтобы наказал это «свежее мясо», и он становился всё более жестким, а я думал о своем бое через два дня, и о том что теряю его. Я обернулся и толкнул Мэнни. Великий Эммануил Стюард. Я хорошо его толкнул, потому что я был очень зол.
И затем, прежде чем я понял что сделал, на ринге появилось десять парней, и удары посыпались на меня со всех сторон. Я пытался их отбить, но это было невозможно. Сначала Томми бил меня, а потом все били. Они выбили дерьмо из меня, избили меня до без сознания. Затем они вытащили меня из задней двери в спортзал и бросили в большую мусорную корзину, которая стояла за зданием.
Стюард и Хернс.
Несомненно, всё было кончено. Я ушел. Больше нет Пол Дубе. Они выгнали белого парня навсегда. Так что я немного поспал, а затем проснулся в мусорной корзине со всеми этими мешками для мусора. Я был весь в крови, и я просто решил послать всё к чёрту. Я вылез, открыл заднюю дверь тренажерного зала и вошел. Там всё ещё шли тренировки. И я шатаясь, начал кричать: "Это все, что у вас есть, ребята? Это все, что у вас есть? Да ладно, это всё что вы можете?"
Все перестали работать, и сначала они все смотрели на меня, как будто я был сумасшедшим, но потом некоторые начали смеяться, а затем все смеялись и качали головами, и говорили «Эй, белый мальчик, у тебя есть яйца». Я подошел к Мэнни, и сказал ему, что я слишком сильно отреагировал, я извинился за то, что не следовал правилам в спортзале, а он просто сказал: «Все в порядке, малыш». И все. С того дня все изменилось.
Излишне говорить, что мой бой был отменен, и мне потребовалось около десяти дней, чтобы выздороветь и начать работать снова. Но это сломало лед. После этого я наконец получил некоторое уважение. Больше меня не толкали и не отгоняли от мешка. Всегда были люди, которые возмущались мной, потому что я был белым, но все признавали тот факт, что я имел право теперь носить рубашку Кронка. Кронк теперь был моим залом. И теперь, иногда, я даже слышал такие слова, как «Ты улучшаешься, малыш». Или: "Хорошая работа, малыш. У тебя хорошо получается".
Представьте себе спарринг с этой легендой. Картина Дэмиена Бертона.
То, что вам нужно понять, это то, что я не просто вышел из себя и напал на Мэнни. Речь идет также о правильном мышлении, правильном отношении. Сейчас я думаю, я должен был радоваться шансу попасть на ринг с Хернсом перед моим боем, потому что эта спарринг-сессия была более жёсткой, чем когда-либо был мой бой. Потому что, как я уже сказал, в Кронке на спаррингах сражались. Никакой милости, каждый раз. Я никогда не видел такого спортзала.
Я увидел разницу, когда я поехал в Нью-Джерси и тренировался с Лу Дува и его бойцами. Я даже спаринговал с Майком Тайсоном и Эвандером Холифилдом, но это было совершенно иное. Спарринг был тяжелым, но никогда не походил на происходившее в Кронке. Поскольку основной менталитет у Мэнни был в том, что как только перчатки надеты, всё серьезно, по-настоящему серьезно, по-настоящему. Выживание наиболее приспособленных. Нет милости. Мэнни хотел, чтобы у его бойцов был этот менталитет. Не дурачиться. Потому что это менталитет, который вам нужен, когда начинается настоящий бой. Это должно быть жестко в спортзале, поэтому, когда бой случится, ребята из Кронка будут сильнее и точнее и жестче.
И если вы не смогли его заинтересовать, вас не оставили бы. Никакой симпатии. Вы должны были выкладываться в спортзале. Потому что Мэнни хотел работать с лучшими. И это был его путь. Но у него был необычный IQ. Он очень помог мне, помог мне развить мой стиль. Он хотел, чтобы я больше использовал свою силу, чтобы позиционировал себя, чтобы я мог бить обеими руками. Когда я добрался туда, у меня действительно был мой хук, но он помог мне, чтобы я мог бросать с серьезной силой обе руки.
Стюард и Майкл Мурер.
Я никогда не был нокаутирован в спарринге, но Томми Хернс потрясал меня много раз. Он ударил меня, и все мое тело вибрировало, как камертон. Он был так хитер, и у него были эти его длинные руки, было очень трудно избежать его сильнейшей правой руки. Мурер был на самом деле быстр, но вы могли видеть его силовые удары. В случае с Томми, я не понимаю, почему, но никогда не мог увидеть его силовые удары. Он был так хорош в том, чтобы подготавливать вас и подбирать идеальный угол своей атаки. Деннис Андрис был еще одним крутым парнем, но я был на его уровне. Но им нравилось, ставить меня против Томми и Мурера, потому что Мэнни хотел, чтобы у них был опыт работы с левшами.
Я много работал с Джеймсом Тони. Он был похож на хулигана на ринге. Так груб. С ним всегда приходилось быть нос к носу. Он заставлял задыхаться. Он был очень умным. Приходилось тратить все время, пытаясь приспособиться и понять, что он собирается делать. Он постоянно отвлекал тебя и двигался, а затем, прежде чем ты мог отреагировать, он уже делал что-то еще. Ты никогда не мог предугадать его. Когда ты пытался защитить голову, он уже атаковал корпус, ты сосредотачивался на защите корпуса, а он шел за головой. Он всегда был на шаг впереди. Это так расстраивало и рассредотачивало. Но Джеймс был хорошим парнем. Время от времени он отступал и позволял тебе отдышаться. Он давал несколько секунд, но потом он снова шёл на тебя.
Джеймс Тони (справа) сражается с Эвандером Холифилдом в 2003 году.
Джеймс был легкомысленным парнем в спортзале, мы с ним хорошо ладил. Он и я стали хорошими друзьями. Я никогда не был так близок с кем-либо из других парней там, но Тони был свой в доску, мы много болтали. Нам было очень весело. Для Тони, когда день в спортзале заканчивался, начиналось время вечеринки. Он был не таким серьезным, как некоторые из других парней. Когда он был в спортзале, он был весь в работе, но когда он уходил, он расслаблялся, и ему нравилось веселиться. Поэтому мы выходили в бары и болтались. Остальные были не такими, они никогда не ходили, и вокруг них были люди, которые присматривали, чтобы они не выходили на улицу и не попадали в неприятности. Но все знали, что Тони был компанейским парнем. Он действительно не жил жизнью спортсмена. Кто знает, что он мог бы сделать, если бы вёл себя иначе.
Мне грустно, что старый спортзал уже прошлое, но вы должны помнить, что был и другой Кронк, за углом от дома Мэнни. Это был специальный тренажерный зал, зарезервированный для самых лучших бойцов. Прекрасное место. Вот где Хернс и Мурер проводили большую часть своей подготовки, по крайней мере, когда я был там. Не настоящий Кронк, но именно туда лучшие ребята шли, чтобы подготовиться к серьезной битве. Это было не похоже на настоящий Кронк; он не пах плохо, все было высшего класса. Мэнни назвал его «головным офисом» и мне посчастливилось тренироваться там несколько раз.
Бокс никогда не забудет.
В общей сложности я был в Детройте около пяти лет, но затем Артуро Гатти пригласил меня тренироваться в Нью-Джерси с Лу Дува и его командой. Я спарринговал с Тайсоном и Холифилдом. Но потом я стал тосковать и вернулся в Монреаль. Я потерял свою семью и своих старых друзей. В конце концов я вернулся в Кронк, дал ему еще одну попытку, но я был недостаточно серьезен. Я слишком много гулял, много посещал клубы и вечеринки. Я приходил в спортзал с похмелья, и это не могло долго продолжаться. В конце концов мне сказали, что мне нужно уйти. Я не виню их. Я просто не был сфокусирован так, как было нужно.
Я благодарен, что имел возможность работать с этими парнями. Мне посчастливилось быть частью этого. Это был один из лучших спортивных залов на планете, и я был там, спарринговал с Хернсом и Тони, учился у великого Мэнни Стюарда. Это было трудно иногда, но все же я благодарен всем, кто позволил этому «маленькому белому мальчику» быть там и стать частью знаменитого спортзала. Я очень благодарен.