Около двадцати лет назад Ричи Плант, отец Калеба Планта, построил спортзал прямо у них дома в Нэшвилле, и это стало «яслями» для Калеба, но ещё до этого он почувствовал вкус к боксу, начав ходить в зал в районе Ривергейт - месте, куда туристы в Нэшвилле почти никогда не заглядывают.
Там тренировался крузервейт Лорен Росс - "Ross the Boss" - бывший участник армейской сборной по боксу, и маленький Плант наблюдал, как тот работает в тени, бьёт по мешкам и спаррингует.
- И, чёрт возьми, он был очень техничный, - с улыбкой вспоминает Плант. - У него был потрясающий боксёрский IQ, он был действительно умён. И он стал тем, кто действительно, так сказать, посадил семя в голову моего отца. Потому что мой отец тоже был бойцом, но вот с защитой у него было… ну… так себе. И он хотел, чтобы у меня была хорошая защита. Когда он привёл меня к Лорену Россу, тот начал показывать мне основы: как боксировать, как двигаться - и мой отец просто ухватился за это и побежал вперёд.
Отец Калеба занимался любительским кикбоксингом, а вот с матерью всё было куда сложнее.
Семья жила в двухкомнатном трейлере в Эшленд-Сити, на окраине Нэшвилла, и времена были тяжёлые. Денег не хватало настолько, что маленький Калеб спал не в кроватке, а в выдвижном ящике комода.
Мать страдала от алкоголизма и наркотической зависимости, и Калеб часто вспоминает звуки криков и грохота в доме. Несмотря на то, что мама была его фанатом номер один, он не хотел, чтобы ему приходилось убирать за ней после очередного употребления. В итоге из-за ситуации дома он переехал к дедушке с бабушкой - и дед был настоящим ковбоем. Калеб полюбил охоту, рыбалку, стрельбу, верховую езду - и тишину, которую давала жизнь вдали от семейной драмы.
Но когда отец серьёзно взялся за тренировки с сыном, всё начало меняться.
У них дома появился свой зал - «маленький убогий спортзал», как его называет сам Плант. Он возвращался из школы в 14:45, в 15:15 уже был в зале - и оставался там до 22:30. Шесть дней в неделю.
Сначала на полу была плитка, а ринг был обозначен только лентой. Боксёры становились по периметру и держались за руки, изображая канаты - и дети дрались в этом импровизированном квадрате.
Это стало его рутиной с девяти лет и до окончания школы. Это была практика, повторение, это была жизнь.
- Но это было моё убежище, - признаётся Плант. - Это было моё безопасное место. Мне не нравилось то, что происходило дома. Там царил хаос, и я чувствовал себя никем. А потом, из-за того что я столько времени проводил в зале, я начал быстро обгонять своих сверстников. И вот я уже этот пацан, на которого даже взрослые смотрят и говорят: "Чёрт, я бы хотел быть как он". "Блин, я бы хотел уметь это и то, как он".
- И вдруг я становлюсь кем-то. Я становлюсь тем, на кого хотят быть похожими. А потом я выхожу из зала - и снова становлюсь тем, кем никто не хочет быть.
Переход обратно в «обычную» жизнь всегда давался тяжело. Роль гражданского Кларка Кента была намного менее интересной, весёлой и благодарной. Это не значит, что в зале он упивался властью, но там он чувствовал ту самоценность, которую не мог найти вне канатов.
В обычной жизни он был потерян. Только возвращение в зал вновь дарило ему ощущение, что он - кто-то.
- И это стало для меня как наркотик. Единственное, что я хотел делать, о чём думал, и единственное место, где хотел быть, - продолжает он.
- В реальном мире ты не можешь контролировать всё, что происходит. Но в этом боксёрском зале, на этом ринге, у меня есть много контроля. Я многое могу решать сам. Я могу диктовать условия. И я просто влюбился в это.
Он играл и в детской футбольной лиге - и был хорош - но драки нравились ему больше. Он начал играть в футбол в семь лет, но перед первым годом старшей школы отец сказал ему, что пора выбирать.
Школа вот-вот начиналась, и Ричи сказал сыну:
- Слушай, дружище, тебе нужно выбрать. Я знаю, ты давно играешь в футбол. Знаю, ты его любишь.
- Знаю, ты давно дерёшься. Но старшая школа - это уже серьёзная нагрузка. И бокс - тоже. Ты не сможешь быть великим во всём. Тебе нужно выбрать одно.
Калеб признаётся, что школа была не его темой. Он её не любил и не был в ней хорош.
- Я из маленького городка, - говорит он. - И я подумал: "Да мне просто драться хочется. Я хочу боксировать".
На каком этапе он понял, что бокс - его билет к лучшей жизни?
- В девять лет, - вздыхает он. - В девять лет я уже знал, что хочу стать чемпионом мира. - Всё, что я хочу - это драться.